Юнга со шхуны "Вестник"

- Ладно, парень, давай вали отсюда, пока цел, – он развернулся и зашагал прочь по улице.

Спустя пять минут он обернулся и с удивлением увидел всё того же пацанёнка, следующего за ним на некотором удалении.

- Тебе чего?

- Ничего, - ответил тот, словно бы даже обидевшись на такой вопрос.

- Ну, так иди отсюда!

Никита зашагал дальше. В конце улицы он снова обернулся. Пацан по-прежнему был тут.

- Ты чего за мной ходишь, а?

Тот опустил голову и ничего не ответил, разглядывая придорожную траву. Никита присмотрелся к нему повнимательнее. "А ведь действительно, наверное, беспризорник… И идти-то ему, небось, некуда… Так, ну а я что с ним делать буду?". Пацан подошёл чуть поближе и спросил:

- Ты моряк?

- Нет, я Папа Римский! По одежде, что ли, не видно?

Паренёк смутился и вновь опустил голову. Никита замер в нерешительности. А потом вдруг спросил:

- Ты голодный?

Через полчаса они сидели за столиком открытого кафе, и пацан уплетал печёную картошку с мясом так, что за ушами трещало. Никита спокойно разглядывал его. Симпатичный. Глазастенький, волосы рыжеватые, чумазый носик в веснушках. Весь нахохленный какой-то и деловой, как воробей на помойке. Смешной малый. На лисёнка похож. Никита его так и прозвал про себя – Лисёнок.

- Тебя как зовут-то?

- Васька, - ответил тот, - а тебя?

- Никита.

Пацан вдруг улыбнулся такой доброй и открытой улыбкой, что Никите сразу стало с ним уютно и тепло.

- Слышь, Васька, ты местный? Можешь мне город показать? А то я здесь всего на три дня, а куда идти – не знаю.

В ответ Лисёнок только улыбнулся ещё шире и закивал.

Они не расставались целый день. Сначала обходили достопримечательности, потом стали просто бестолково бродить по городу. Болтали. В основном, конечно, болтал пацанёнок. Про жизнь свою несладкую рассказывал.

Васька имел отроду тринадцать лет, хоть и выглядел младше – ростом не вышел. Он действительно оказался беспризорником. Убёг из приюта полгода назад. Били их там. В приюте прожил всего год, а до этого жил с родителями в небольшом селе под Выборгом. Родители умерли от холеры, других родственников не оказалось, вот так и остался парень без присмотра. Попрошайничал, рылся на свалках, иногда воровал. Ночевал тоже где придётся – в подвалах, на чердаках. Ни читать, ни писать мальчик не умел – родители когда-то учили, но он уже перезабыл всё, а в приюте им один Закон Божий вдалбливали в головы. А жаль, паренёк был смышлёный и толковый.

Никита ему о своей жизни рассказал, хотя, понятно, о сексуальной ориентации не упоминал и в подробности своих недавних обязанностей на шхуне "Вестник" не вдавался.

На следующее утро, сойдя с корабля на пристань, первым, кого увидел Никита, был Васька. Он сидел на парапете, болтая ногами, и ждал. Снова они бродили по городу и болтали.

- Ты меня извини за кошелёк, - вдруг ни с того, ни с сего сказал Лисёнок.

- Чего это ты вспомнил? Хотя, конечно, гадость это была знатная.