— Дорогая, — произнёс он со всей серьёзностью: — Если всё настолько ужасно Хм, ты подумай, как он вообще в тебя влезет-то?
— Вот! — торжествующе заметила жена: — Теперь понял? — она ткнула пальцем ему в лоб.
— Нет, мы должны отменить это. Это же насилие!
— И лишиться права на жительство в этой замечательной стране, в которой мечтают жить все люди в мире, и только нам выпало это счастье Прости, не помню, как дальше, — возразила супруга.
— Да хрен с тем, что там дальше. Он же тебя порвет!
— Дорогой! — сказала жена серьёзно, придав своему лицу выражение королевы, восходящей на эшафот: — За счастье надо платить. Мы должны доказывать свою приверженность идеалам этой страны. И я докажу, что мы толерантны, абсолютно толерантны, чего бы это мне ни стоило. Если ты будешь рядом, мне будет легче. Обязательно держи меня за руку. И не забудь предложить меня гостю.
— Как? — Айванофф вытаращился на неё.
— Ну, как ты чай ему предлагал? Вот, представь, что я следующее блюдо, — женщина мягко улыбнулась и дотронулась до его руки, — И вежливо предлагай. Веж-ли-во. И, — тут она посмотрела на него ОЧЕНЬ внимательно: — Дорогой, всё должно пройти идеально. Нам нужна только высшая оценка у психолога. Ты понял? И потом закончатся все наши мытарства.
— Да, конечно, дорогая, — смиренно согласился супруг.
— Ну, так чего же мы всё ещё стоим здесь, дорогой?