Должностные обязанности

Она стояла с напряженным лицом. Я подошел поближе и сказал...

-Ты же вроде писать хотела?

-Ну, вот я и писаю.

-Как?

-А вот так, - и она показала глазами под ноги.

На земле между ее расставленных ног уже образовалась небольшая лужица. Она стояла, слегка приподняв подол своего и так короткого платья, и блаженно писала на землю. Картинка, скажу я вам, была шокирующе-возбуждающей.

-А как же трусы? - все еще недоумевал я. Я не видел спущенных трусов.

-А что - трусы? - усмехнулась она. - Они тут, на месте.

-Ты что, не сняла их?

-Не успела. Да и то сказать - они уже были мокрые.

Вот это да! Прямо передо мной стояла эта обалденная женщина и, расставив ноги и изящно приподняв подол, как ни в чем не бывало писала в свои трусики. И улыбалась при этом!

Словно угадав мои мысли, она сказала...

-Представляешь, стыд какой! Взрослая тетенька описалась. Обоссалась с ног до головы. Вот позор!

И тут я едва не кончил. Чтобы такая женщина, такая леди бросала такие слова, называла вещи своими именами!

А ей, похоже, море было уже по колено. Продолжая, как ни в чем не бывало, писать через трусики и улыбаться, она спросила...

-Ты, небось, и не видел никогда, как баба ссыт? Хочешь посмотреть?

И, не дожидаясь ответа, она задрала подол до самого пупа. Я, как в бреду, увидел одно... ее сильно промокшие между ног трусики сливочного цвета, из которых тонкой струйкой сочилась ее моча. Мой бедный взмокший член молил о пощаде. Это было слишком.

Оторвавшись от этого зрелища, я глянул ей в глаза. В них плясали чертики. И я решился. Подойдя еще ближе, я положил руку на ее намокшие трусики. Она расставила ноги пошире, весьма довольная моими действиями. Моя рука охватила ее промежность. Она писала прямо мне в ладонь, и моча стекала у меня между пальцев. Ощущение было потрясающее.

-Какие сладкие, мокрые, обоссанные трусики! - прошептал я, теряя контроль над собой.

К моему удивлению, она не возмутилась, а, наоборот, схватила мою ладонь и сильней прижала к своей сочащейся киске. Я стал гладить ее через мокрую ткань трусов, а она все продолжала и продолжала писать. В голове у меня был туман.

Закончив, наконец, отливать мне в ладонь, она сладко потянулась и с развратной улыбкой сказала...

-Какой же кайф - поссать, когда очень хочется!

Я не узнавал эту женщину. Из надменной богини она превратилась в сущую развратницу. Каждое ее слово, каждое движение возбуждало меня все сильнее и сильнее. Мой член уже давно стоял колом и просто ныл от желания и боли.

Как раз в эту минуту она посмотрела на до предела раздутую ширинку моих брюк.

-Какты возбудился, бедняжка! - проворковала она.