Без ансамбля

Её грудь качалась, едва задевая мою сосками, давая Тине новое желанное наслаждение и, вдруг, упруго и плотно прижималась к моей, позволяя моим рукам пробежать по её позвоночнику.

Наши губы беспрестанно, то сливались в жаре благодарных и страстных поцелуев, то расставались, чтобы дать возможность родиться вдоху, стону, крику.

Нарастающий ритм снял приглушающий эффект алкоголя и острое неудержимое наслаждение стало разрастаться, обещая скорое извержение.

Тина, словно медитируя, увеличивала скорость и амплитуду. Она сжимала мои бёдра коленями, впивалась ногтями в мышцы спины, кусала меня за плечо и громко, задыхаясь, шептала: "Ещё! Ещё, милый, ещё!"

Потом слова ушли, и остался только голос, только рвущееся дыхание, и долгий звук, едва ли способный передать обрушившееся счастье.

Я басовито пропел и свою партию, трубя на весь вагончик о сладострастном избавлении от очередной порции семени.

Почувствовав горячую струю внутри, Тина прикусила мочку моего уха и бурно оросив меня слезами, после нескольких бесконтрольных сотрясений всего тела, обессилено и недвижно повисла на моей шее.

Медленно и осторожно я повалился навзничь, стараясь не потревожить её. Доверчиво подавшись, абсолютно расслабленная, ещё во власти сладостного тумана, окутавшего сознание, Тина расположилась на мне, так и не выпустив на волю член.

Осторожными движениями кончиков пальцев, словно опасаясь нарушить рождённую гармонию, она стала перебирать мои волосы.

- Мне их очень жалко, - размеренно произнесла, вдруг, Тина.

- Кого жалко?

- Твоих прошлых женщин.

- Кого?!

- Тех, кого ты бросил. Оставил страдать.

- Что это на тебя нашло? - удивлённо улыбаясь, спросил я.

- Я серьезно, - с ноткой обиды высказала девушка. - Я подумала, что пережить такое как с тобой - большое счастье, а потерять это - большое горе.

Я растерянно молчал.

- Ну что ты знаешь обо мне? Что я о тебе знаю? Только то, что хочу тебя снова и снова. Вот смотри, ещё сердце не успокоилось, а я уже мечтаю снова чувствовать тебя внутри. Это же страшно! Это же нельзя так меня : забирать, - нашла Тина нужное слово.

- Что я завтра буду без тебя делать? Когда ты уедешь?

Она отстранилась, чтобы видеть моё лицо и требовательно заглянула в глаза.

Мне нечего было ей ответить. Да и она ждала вовсе не слов, не конкретной информации. Тине нужно было ощущение защищенности, пусть мнимого, но благополучия, пусть выдуманной, но определённости.

Осторожно и бережно я стал целовать её глаза и, как ребёнка, тихонько гладить по голове.

Оторвавшись от моих бёдер, Тина свернулась по-детски калачиком, положив голову мне на грудь и упершись подмышку коленями.

- Тиночка, милая! - начал я тихонько шептать ей на ухо. - Ты права, я ничего о тебе не знаю, кроме того, что узнал. Но мне и не нужно тебя ни о чем спрашивать. Всё что с нами происходит - просто замечательно. Это всё потому, что ты красивая, гибкая, страстная, чувственная, потому, что ты - настоящая женщина, потому, что ты умеешь любить! Это я уже знаю.

Тина, отзываясь на мои слова, крепче прижималась к груди, вздохами и кивками головы подтверждая верно выбранное настроение.