Замутили на природе

- Николаич! Давай присядем.

- Давай.

- Ты не обижаешься, что я тебя Николаичем зову?

- А чего обижаться? Хоть горшком назови, только в печь не ставь.

- Ты не подумай чего. Просто мне нравится так звать тебя. Веет от этого какой-то надёжностью, основательностью.

- Захвалила совсем. Посмотри, крылышки не прорезались?

- Я серьёзно.

Сидим, обнявшись. Просто так получилось, что женина прижалась к мужскому плечу. Может опереться захотела. Может просто озябла. И мужчина обнял её за плечи, согрел, прижав к себе.

- Руки у тебя сильные.

- Поработать в жизни пришлось.

- Я так мало о тебе знаю. Расскажешь при случае?

- Расскажу. Только зачем это тебе? Уж не замуж ли ты за меня собралась?

- А если так? Испугался?

Она дёрнулась, стараясь высвободиться. Ага, ас. Не на того напала. То я не знаю, что если баба не захочет, так никакой силой не удержишь. А это чистой воды имитация. Удержал.

- Ты же не знаешь меня. А вдруг я маньяк. Вот сейчас тебя охально изобижу здесь в кустах.

- Если можно, несколько раз.

- Тьфу ты. Я же серьёзно.

- И я серьёзно. Думаешь: вот баба пьяная на трах нарывается. Да что мне, по трахаться не с кем, коль захочу? Ты дурак или слепой? Нравишься ты мне. Как мужчина нравишься. И не с пьяных глаз говорю. Девки на тебя глаз давно положили, а я предупредила: Не трогать! Это моё! Дурак! Дурак! Да люблю я тебя!

Вот те раз! Да не подавал я повода. Обычное общение. И когда успела полюбить-то, я ведь работаю всего ничего?

Размышляю, а она ревёт, уткнувшись мне в грудь, вон плечи как трясутся. Глажу по спине, по волосам, что-то шепчу. Слов она всё одно не слышит, а интонацию поймёт. Вот затихает, только всхлипы остались. Подняла зарёванное лицо:

- Всё! Призналась! Можешь думать обо мне что хочешь теперь.

- Я и думаю

- Что? - Вон как вскинулась. - Что ты думаешь?

- Думаю, что такого не может быть. Ущипни меня, чтобы проснулся.

Это у неё пожалуйста. Очень хорошо получилось. Так щипнула, да ещё с вывертом, я ажник подскочил.