Во время дежурств

Работа водителя дежурного тягача с ровни работе ночного сторожа. И тот и другой спят за деньги. Разница лишь в том, что сторож отвечает за объект, а я ни за что не отвечаю. На работу пришёл, отвалялся и пошёл домой на три выходных. Не всегда отвалялся. Иногда и поедешь, притащишь какого бедолагу из наших автобазовских, кто поимел несчастье сломаться. Редко, правда, благодаря работе механика и слесарей. Да и сами шофера на неисправной машине в рейс не выходят.

Нам же, в отличии от того же сторожа, нет нужды бодрствовать. Если что, разбудят. Та же диспетчер. Тем более, что отдельной комнаты отдыха у нас нет и делим мы комнату на пару с диспетчером. И если нам можно харю давить хоть весь день, дожидаясь вызова, то вот этим владелицам наших маршрутов спать никак нельзя. Но это только так считается.

Ночью, когда нет никого, кроме дежурных слесарей в рем зоне, когда все машины, устав за день наматывать на колёса километраж, спят, уткнувшись капотами и бамперами друг в друга, можно и диспетчеру вздремнуть. А пока в автобазе всё начальство, пока последний водитель не сдал путевой лист, до той поры спать диспетчер не моги. Как бы тебе ни хотелось. Вот и развлекаем мы, дежурные водители, диспетчеров. Тем более, что смены совпадают полностью. И дежурим всегда с одной и той же.

Мне досталась Надя Макаркина. Женщина под сорок лет, чуток старше меня, полненькая, как и большинство наших баб, разговорчивая. Ей для полноты счастья только свободных ушей и не хватает. Коротаем с ней вечера, да и ночи тоже. С недавних пор делим одну на двоих постель.

Надя всё ворчала на своего мужа: и такой он, и сякой, и клятый, и помятый. Говорил ей, что надоест она ему со своими вечными придирками, уйдёт к другой. Она уверенно отвечала, что навряд ли какая дура позарится на такое золото. Так что будет он сидеть и сопеть в тряпочку. А вот одна какая-то взяла и позарилась. Эх, как взыграло ретивое! И не то, чтобы так уж жаль было ушедшего мужика. Взыграла извечная женская ревность. Да как он посмел променять меня, всю такую - растакую, на эту это Короче, если выбросить нецензурщину, то можно сказать проще: променял жар-птицу на облезлую курицу. Думается мне, что та курица была точно такого же мнения о Наде. А Надя всё не успокаивается, всё кипит праведным гневом:

- Да она же даже оргазм имитирует, она же даже нормально кончить не может!

Откуда такие подробности? Бывший муж доложил? Сама та курица сообщила? Надежда от таких вопросов отмахивается, как от несущественных. И всё доладом: и молодость ему отдала, и лучшие годы (остались, значит, худшие), и всю свою красоту и нежность, девичью невинность не переслушаешь. Я её мужика бывшего не знаю, так что мне он до фонаря. Я Наде поддакиваю.

Мне с ней работать. Но мужская солидарность не даёт совсем уж позволить ей смешивать с грязью мужиков. Именно мужиков, потому что она перешла от личностей к обобщению. Ко всему мужскому племени. Тут уж не стерпел и заявил, что, может быть, не такая уж она сама Василиса Прекрасная и Премудрая в одном флаконе, как ей кажется. Может быть стоило бы на себя посмотреть. Хотя бы в зеркало. Тут уж досталось и мне. Да так досталось, что сбежал я к слесарям. А тут выезд мне. И ехать на межгород, аж оттуда машину тащить. Поехал.

Притащил инвалида в рем зону, сам в диспетчерскую. Надя уже успокоилась, только сидит губки дует. Да мы не лыком шиты, не лаптем шти хлебаем, благородному обхождению обучены. Пока ехал, по дороге в магазин заскочил, винца купил. Как раз появилось очень приличное вино в продаже. И шоколадку, соответственно, на закуску. Хотя такое вино вообще грех закусывать. Смилостивилась государыня рыбка Тьфу ты, какая рыбка? Это же из другой сказки. Короче, улестил Надю вином и шоколадкой. А когда сравнил её личико с Алёнкиным, польстив и красоте и возрасту, растаяло сердечко женское. Да ещё покаялся, повинился, сказав, что да, конечно, без сомнения все мужики Ах, какой же это бальзам на душеньку.

В те времена мы не боролись всей страной с пьянством и алкоголизмом, потому смело, едва проводив последнего водилу, расставили на столе стаканчики и разломили шоколадку. Вино и правда оказалось очень вкусным. Таким вкусным, что грех его шоколадом закусывать, а только лишь женским поцелуем можно перебить вкус вина, потому как поцелуй в такие губки, как у Нади, отобьёт любой вкус и останется на губах надолго, почти навсегда. Надя погрозила пальчиком на мою неприкрытую лесть, но губки милостиво подставила.

И вынесла вердикт, что целоваться я не умею. Почти. Но это дело легко поправимое, потому что она, если уж не самая лучшая, то в первом десятке учителей поцелуев. И, обхватив меня за шею, прижав к себе, присосалась, изредка отрываясь для комментариев и инструкций. Я оказался очень талантливым учеником, особенно когда без напоминаний и подсказок одновременно с поцелуями начал ласкать Надюшкину выдающуюся грудь. Выдающуюся во всех смыслах: и по размерам, и по налитости, и по красоте формы. Да, мир ещё не знал более совершенного сосуда.

Оторвавшись от процесса обучения, Надежда упорхнула в направлении боксов, наказав слушать телефон и отвечать, коли вдруг кто позвонит. Среди ночи-то. У нас в диспетчерской туалета нет, в боксах только, вот она туда и рванула. Мне подумалось, что можно было и не идти так далеко. Обычно мы по темноте просто за угол диспетчерской зайдём и травку поливаем. Вот тут до меня дошло. Просидеть целый день на стуле, лишь изредка поднимая задницу, так вся жопа коростами покроется от пота. А женщине каково? Пропотеет, провоняет, самой противно становится.

То-то она мне титьки лапать позволяет, письку через трусы тоже, а вот в трусы никак, чтобы голенькую пощупать. А какой кайф через трусы? И мне, и ей. Да никакого. Что мороженое через тряпочку лизать. А в боксе, стараниями руководства, для женщин комната гигиены организована. Там и душ есть, и всякие прочие прибамбасы, где можно жопу и передок помыть. Наши бабы даже чистые трусы из дома прихватывают, чтобы с работы после душа не надевать грязное бельё. Вот и Надюха прихватила с собой свёрточек. Интересно вот мне, как такое получается: лежать перед мужиком голой - нормально. И трусы он с неё стягивает - тоже нормально. А просто показать эти трусы мужику - грех и стыдобушка. На жопе можно, а так нельзя.

Пока размышлял, да пока сам сбегал за угол отлить, Надя вернулась. Пахнет мылом, свежестью. Ясно, подмывалась. Значит даст. Точнее не бывает. Из-за злости на мужа даст, чтобы доказать, что вот и моложе его и её мужики на неё западают. А он пущай там свою курицу ебёт, которая оргазм имитирует. Надя не из таких. Она, уж если что, так кончит, что чертям тошно станет. Лишь бы партнёр не подвёл.

Попеняв мне на то, что давно уж мог бы разлить, чтобы мы выпили и продолжили занятия, Надя приступила к дальнейшему обучению. Теперь уж руками можно было трогать всё и везде. Преград не существовало. И я старательно тискал титьки, мял лохмашку, стянув с Нади трусы почти до колен и задрав юбку до пояса. Она сказала, что надо бы юбку снять, потому как изомнём, а с работы как идти. Хотя диспетчера пешком и не ходили никогда. Всегда подвозили своих мамочек водители. Непосредственно до дома. Вот и стянула с себя юбочку, повернувшись стыдливо задом, а затем и трусики. Кофточку снимать не стала, побоявшись, что вдруг кто зайдёт. У них в диспетчерской халат висит дежурный, в котором то полы смахнут, то пыль вытирают, да мало ли такой работы, вот и накинет его, если что. Кофточка из-под халата видна, а значит и диспетчер полностью одета. А что лифчик под подбородком, так его мигом поправить можно. Или лучше совсем снять.

На диван ложится Надя отказалась. На этом диване кто только не сидел и не лежал. Если бы его застелить, да где же простыни взять. Она просто легла животом на диванный валик, выставив зад. И я, никуда не торопясь, принялся ласкать это чудо, этот идеал красоты. Задница у Нади действительно что надо. Поглаживая, раздвигая ягодицы, чтобы поласкать промежность, губки пизды, пальцем проникнуть во внутрь горячей вагины, ощутить дрожь нетерпения стеночек влагалища, дотянуться до шейки матки, погладить её.

И всё это сопровождать поцелуями в попу, в спину. Почти как в анекдоте: где ебём, там и целуем. Доведя Надю до кондиции, до того, что она сама запросила, потому что иначе просто сейчас кончит, вставил. Она не видела мой инструмент, когда я его доставал из широких штанин. И только лишь смогла почувствовать, когда он вошёл в горячую пизду. Вошёл ласково, не рывком, не ворвался хулиганом в деревенский клуб. Вошёл вежливо, задерживаясь на ознакомление в обстановкой, давая и себя рассмотреть.Хотя что это я горожу? Распробовать на вкус, на ощупь, на полноту и прочие размеры, на твёрдость. А войдя, вежливо раскланявшись с местными обитателями, ознакомившись с местными же порядками, рванул во всю прыть, показывая свою силушку богатырскую, удаль молодецкую, неутомимость и выносливость.

Надя уже отголосила, испытав оргазм, который не могла получить её соперница-курица, и теперь постанывала, покряхтывала, подаваясь вперёд под моими толчками. А я шлёпал своим животом по её голой заднице, взбивая хуем пенку в пизде, будто пестиком в ступке, вгонял до упора, вытаскивал и снова вгонял, стараясь возбудить Надю ещё раз. Ещё хотя бы разок. А чего было стараться. Она и сама себе на уме. Мало ли как сложится, так что надо ловить момент и получать удовольствие, покуда есть возможность.

Утром, перед работой, вставлял я жене своей. А потом, когда она убежала, отодрал её сестрицу, которая жила у нас. Та с удовольствием раздвигала ноги, отдаваясь зятю. По-моему, жена то-то такое подозревала, но терпела, полагая, что пусть лучше мужик дома блуд чешет с сестрой, чем по бабам начнёт утех искать, заразу в дом носить, или вообще какая отобьёт. Вон их сколько, одиночек.

Исходя из этого, гонял и гонял я в Надиной пиписке, заставляя её раз за разом кричать, получая оргазм.

Женщины всякие бывают. Вот моя половина, получив удовольствие, гонит от себя подальше на пару дней. Всё, ей больше не надо. Сестричка её может несколько раз кончить, а через некоторое время, слегка отдохнув, вновь ноги раздвигает. Надя оказалась ближе к свояченице. Несколько раз, пока я гонял, поимела удовольствие. А потом, не надевая юбочки и трусов, только накинув халатик для маскировки, расположилась у меня на коленях и выпросила таки у него, у моего поникшего товарища, чтобы он, пересиливая сам себя, поднялся, подхватил знамя борьбы и продолжил эту борьбу.

Даже не могу сказать, сколько раз Надя кончила. Я так и не смог. То ли перестоял, то ли ещё что. Единственное, чего добился, это того, что хуй стал вялым, немного уменьшился в размере и потерял в твёрдости. Но Надя и с таким закончила гастроль очередным выкриком.

Одетые, серьёзные, благоухающие чистотой и свежестью, принявшие по очереди душ, сдавали смену. Надя была весёлая, радостная, просто порхала по диспетчерской. Когда уже кто-то из водителей повёз её домой, уже практически садясь в машину, подозвала меня и прошептала:

- Я на следующую смену простыни принесу. Что мы как

Вот так и получилось, что мы с Надей теперь делим одну постель на двоих. Во время дежурств. И нам хорошо. И Надя не чувствует себя обделённой, и мне нет нужды приставать к жене. Вполне хватает Нади, сестрички жены, да и она изредка подставляет пиздёнку. Так и живём. И Надя успокоилась, не поминает мужика своего бывшего. И, оказывается, не все мужики такие.