Из жизни Егора

Егор медленно шел по дорожке к дому и размышлял над последними словами дядьки. Они дружили достаточно давно, и понимали друг друга с полуслова, несмотря на довольно значительную разницу в возрасте. Оба были детдомовские, оба хлебнули немало горя. Дядька, как его называл Егор, был ему совсем не дядька, даже не родственник, а хороший знакомый, сосед.

Егор после учебы получил хорошую специальность, ездил на севера, заработал немного денег, купил участок в поселке, и почти построил дом. Иван, так звали соседа, помогал советом и делом. Его отпрыски выросли, жили в краевом центре, приезжали редко, поэтому он и жалел Егора. А когда выяснилось, что оба учились в одном месте, то стали почти родными.

Разговор сложился из-за желания Егора жениться. Познакомился с женщиной через сайт, ездил к ней, привез ее вместе с отцом и матерью к себе, чтобы показать свое поместье. Но как-то получилось, что отец с дочерью уехали срочно, сославшись на работу, а будущая теща осталась здесь. Дядька и спросил Егора: Ты ее хоть трахнул? Не получилось, ответил Егор. У них квартира небольшая, сразу вроде все складывалось вполне хорошо, расположились в ее отсеке, но приехали какие-то родственники, поэтому спали вчетвером в одной комнате. А здесь, сам знаешь, еще не все готово для совместной жизни. Вот сегодня докрашу полы, день-другой они высохнут, и можно будет вносить мебель. А пока я сам ночую в палатке. Это будущей теще постелил матрас в комнате, пусть почивает.

Иван покрутил головой. Ты мне объясни, почему отец с дочкой уехали, а ее, - он кивнул на прошедшую в дом женщину, - оставили? Сказали, что по работе что-то срочное у них - ответил Егор. - А ты тещу трахни, она вполне еще пригодна к эксплуатации. - А если узнают? - Не волнуйся, будешь молчать - не узнают. Просто, если начнешь действовать - то иди до конца, не бросай на полдороги. Или тогда совсем не затевай. Ты не замечал, она все время ходит в бананах? - Здесь да, а дома - в платье. Да я и знаком с ней пятый день. - Если вечером сменит свои бананы на халат - можешь смело валить ее. Поверь, отказа не будет. Только не груби и не спеши.

Знай, спешка в таком деле может только навредить. А вот насчет того, почему отец уехал с дочерью - ты подумай. Ну, а если не получится - завтра моя будет дежурить, приходи, будем пробовать новое тело. Уже созрело. Осталось лишь сорвать. Это Иван говорил об отдыхающей у них дальней родственницы жены. — Вот она точно никому ничего не скажет! Да и понравился ты ей. Так что ждем в гости. Он коротко хохотнул. Давай, до завтра.

Егор набрал краску, взял кисточку, и начал подводить плинтуса. Постепенно работа увлекла его, и он стал вспоминать как в прошлом году, он тогда только купил участок и, поставив на нем палатку, начинал здесь жить. Тогда здесь была голая земля, но благодаря стараниям и трудолюбию уже стоял дом, практически готовый для житья, только мелкие недоделки остались. Но это всегда будет. А прошло-то чуть больше года. Вспомнил Егор и первую встречу с Иваном, в тот день был какой-то праздник, соседи, Иван и Николай Петрович, пришли знакомиться. Егор поставил водки, закуски, выпили, поговорили о прошлом и будущем, знакомство состоялось. Оба мужика были намного старше Егора, оба ловили рыбу в море, жили между собой дружно, деля беды и радости. Жена Ивана работала врачом на скорой, а жена Петровича - в отделе образования.

Не спеша, Егор выкопал и залил фундамент, вывел стены, накрыл, а на зиму уехал на заработки, на вахту. Он уже имел знакомых в этой сфере, и неплохо заработал, весной, приехав в поселок, продолжил строительство. Как оказалось, стройка только начиналась. Отделка тянула много денег, поэтому многое приходилось делать самому. Соседи не забыли его, вскоре Иван привел помощницу - отдыхающую, согласившуюся готовить обеды и ужины за проживание и возможность купаться в море. Егор с радостью согласился, и почти месяц они с Иваном делили Марию, пока той не пришла пора ехать домой. Потом была еврейка немецкого происхождения, как она себя называла. Женщина с внешностью бюргерши, почти квадратной фигурой, и удивительно красивыми, умными глазами иудейки.

Ева, такое имя носила дама, быстро перезнакомилась и перетрахалась со всем мужским населением поселка. Но этого ей показалось мало, и вскоре возле двора стали останавливаться крутые машины серпоносых южных друзей. Одна, иногда две, а один раз даже три машины с блатными номерами стояли на полянке. Само по себе нашествие серпоносых не грозило ничем, но меры могли принять их жены и любовницы, и тогда результат предсказать было трудно. Ева вполне устраивала Егора - она вкусно и разнообразно готовила, давала дельные советы, иногда пыталась помогать в доме, призывно и зовуще смеялась, когда Егор валил ее на утеплитель, легко и непринужденно отдавалась, любила разнообразие. Но всему приходит свое время, в один день она собрала свой небольшой чемодан и две большие сумки подарков серпоносых друзей, и укатила в любимый город.

Как-то раз, Егор так и не узнал, какими путями, у Ивана остановился казах с женой. Он работал у кого-то на стройке, приехал за расчетом, оставив жену в доме Ивана, поехал за деньгами вдвоем с другом. К удивлению Егора, уже через час Иван трахал казашку в его палатке, причем она совсем не была против, позволив и ему отведать экзотическое блюдо. Для полной картины Егор позвал и Кирибеевича, так между собой они звали Николая Петровича за его высокий рост, могучее телосложение и вес почти два центнера. Как-то по-пьяни Кирибеич похвастал, что его член не влезает в граненный стакан. В самом деле, он надел стакан на член - тот только немного вошло в него. Егор, помнится, еще киянкой чуть постучал по стакану - все осталось на месте. Войдя в палатку и увидев невысокую узкоглазую молодую женщину, Кирибеич издал только ему понятный звук, одной левой помог Егору найти выход, и только его пыхтение и тихие возгласы казашки нарушали тишину. Видимо, ей было очень хорошо, потому что после она никого, ни Ивана, ни Егора к себе не допустила. Ушла в дом, сидела молча, только тихая улыбка бродила по ее лицу.

Казах не приехал вечером, позвонил, сказал, что завтра привезут деньги, и попросил Ивана не обижать жену. Жена Ивана была на дежурстве, и они вдвоем тренировались на казашке в достижении глубины познания истины. Утром казашка сама пришла к Егору в палатку и попросила позвать Кирибеича, что Егор незамедлительно сделал, позвонив с телефона Ивана.

Самого Егора давно занимала одна мысль: как невысокая, хрупкая на вид женщина - жена Кирибеевича, выдерживает на себе такого мастодонта. Егору нравилась ее легкая, летящая походка, приятная внешность, тонкие черты лица. Частенько он наблюдал ее в самых разных позах в небольшом огороде, или лежащей в шезлонге, и его не один раз посещали похотливые мысли.

Увидев Кирибеевича, входящего в дом Ивана, Егор заметил и колыхнувшуюся занавеску на окне. Кроме Валентины Петровны в доме не было никого. Словно бес толкнул Егора. Он быстро пересек улицу и вошел во двор. Подойдя к двери, тихо постучал. Дверь открылась, Валентина Петровна приглашающе отошла в сторону. Шагнув в тень, он закрыл дверь. Обняв плечи, приблизился к лицу и стал целовать мягкие, ласковые губы. Вначале дама немного отстраняла лицо, подавая тело поближе, потом стала отвечать на поцелуи, руки ее, прохладные и нежные, бродили по мужскому телу, легко касаясь, помогая раздеться. Они не разговаривали, только один раз она сказала - Давай не здесь, пойдем в комнату. Но диванчик призывно стоял в прихожей, и грех было терять время на переходы. Егор легко преодолел расстояние до него с Валентиной Петровной на руках, уложил ее, целуя все, где она позволила. Медленно раздвинув ножки, позволила войти в себя. Тело ее было сгустком мышц. Очень упругое, словно мячик, она легко и свободно меняла позы, беззастенчиво позволяла воплощать в жизнь самые, казалось бы, несбыточные, фантазии Егора.

Резко отодвинувшись, Валентина Петровна встала. - Хватит на первый раз. Дорвался до бесплатного. Я давно вижу, как ты наблюдаешь за мной. Но сегодня больше не будем. Скоро моему на вахту, тогда и оторвемся. А сейчас иди домой, а то подумают что-либо не хорошее. Она усмехнулась. В прихожке Егор еще раз полапал ее грудь, попу, поцеловал губы, медленно пошел в дом Ивана. Из палатки доносились тихие вздохи казашки. Увидев Кирибеевича, идущего домой, Егор вошел в палатку. Казашка лежала на спине, согнув ноги, улыбаясь. - Мне позволишь? спросил Егор. Не дожидаясь ответа, он сдернул с себя шорты и быстро оказался меж ее ног. Женщина молча направила член внутрь, помогая войти, непринужденно выгнулась навстречу. Егор целовал пухлые губы, мял тугую грудь, а перед глазами стояла Валентина Петровна. Видимо, что то чувствуя, дама помогла быстро кончить, и ушла. Во второй половине дня приехал казах и, покачивая ветвистыми рогами, увез ее домой, пообещав приехать осенью, привезти дынь, арбузов и виноград.

Так, незаметно, за воспоминаниями, Егор докрасил полы, вымыл и убрал инструмент, принял душ, и стоял, любуясь яркими, крупными звездами, которые, казалось, были рядом - протяни руку и бери любую.

- Ты так и будешь стоять до утра? От неожиданности Егор вздрогнул. - Чайник ставить? Женщина стояла в дверном проеме, подняв руки, она поправляла волосы. Вместо бананов на ней был короткополый бирюзовый халатик, открывающий красиво очерченные, полноватые бедра. Почувствовав что-то, она опустила руки. Но было уже поздно. Гибкая, как ветка, тело, оказалось в крепких руках молодого мужчины. Дама не сопротивлялась активно, не кричала, она свела руки перед собой, молчала, только ее глаза, смотрели Егору в глаза, словно говоря: Не надо, ведь ничего хорошего из этого не получится.

Егор не был с женщиной уже почти две недели. В тот день Ирина Александровна, жена Ивана, позвонила и попросила его прийти. К удивлению Егора, он увидел Ивана, лежащего возле ступенек крыльца. Видимо, сил дойти до дома хватило, а подняться по лестнице уже не смог. Сломило его. Вдвоем они затащили тело на веранду, уложили на старый ковер, прикрыв сверху другой половиной ковра. Егор хотел уже идти домой, но Ирина Александровна задержала его. - Давай поужинаем. Все равно идет дождь, будешь сидеть один. Она споро накрыла на стол, поговорили о жизни, пожаловалась, что дети редко приезжают, а хотелось бы почаще. Дочь была ровесницей Егора, сын - чуть старше. Он служил на границе, а дочь жила в краевом центре и не хотела возвращаться домой. У нее росла дочь, названная в честь Ирины, поэтому Ирина Александровна так хотела ее видеть. У сына тоже росла дочь, но те жили далеко, виделись раз в год, когда приезжали в отпуск. Вечер пролетел быстро, непринужденно, опустела и бутылка легкого, домашнего вина.

Поблагодарив, Егор вышел на веранду. Дождь, еле слышный в комнате, лил как из бочки. Молнии сверкали уже рядом, глухо рокотал гром. Егор раздумывал, как будет идти домой, зонтик здесь определенно не помощник, а плащ он не подумал взять. - Да ты оставайся, переждешь дождь и пойдешь потом. Этот - Ирина Александровна кивнула на спящего мужа - возражать не будет. Да сейчас он и не сможет ничего сказать. Она стояла рядом, любуясь разгулом стихии. Молния с сухим треском ударила рядом, и следом гром грянул так громко, что они поневоле подались друг к другу. Егор приобнял Ирину Александровну, она крепче прижалась к нему. Руки Егора стали невольно блуждать по телу женщины. Она не сопротивлялась, только останавливала и немного отжимала пальцы, отпуская их, затем сама стала направлять как ей хотелось. Обнимая ее, парень чувствовал небольшую дрожь своего тела.

Ирина Александровна стояла спиной к нему, прижимаясь все сильнее и сильнее, позволяя рукам хозяйничать там, где они хотят. Руки сами расстегну ли пуговицы, нежно и легко скользили по телу женщины, расстегнули бюстгальтер, взяли в себя немного обвисшую, но еще довольно упругую, грудь, подержали ее. Медленно, стесняясь, Егор повернул к себе лицо женщины и начал его целовать. Ирина Александровна подставила губы, лицо, шею. Она молчала, только ее рука потрогала восставший член Егора и его тело, горячее, немного дрожащее. Прижавшись теснее, она задвигала попой, положила руки Егора себе на бедра, медленно подвигалась к диванчику, стоящему возле стены.

Поняв, чего она хочет, Егор просто взял ее на руки и отнес на диван. Он положил ее тело, раздвинул ноги и стал целовать везде, куда мог проникнуть. Губы, шею, грудь, низ живота. Ирина Александровна не говорила ничего, только тихо стонала, а когда язык начал ласкать клитор - она не выдержала - Да входи же скорее, входи уже, хватит мучить!!! Медленно, очень медленно, член Егора вошел в нее. Не торопясь, он наслаждался роскошным телом хорошо пожившей женщины. Она сама направляла его, помогая получить удовольствие от процесса, и доставить партнеру. За окном шел дождь, сверкала молния, гремел гром, а на веранде тихо поскрипывал старенький диванчик и два тела, меня позы, помогали друг другу познать себя. Иногда они останавливались, женщина приносила вино, о чем-то тихо разговаривали, затем скрип продолжался. И только рассвет успокоил мужчину и женщину.

Медленно и нежно Егор начал целовать лицо будущей тещи. Она воспринимала происходящее как-то отрешенно, словно впав в нирвану. Ни слова не прозвучало из ее уст. Подставляя губы, шею, грудь под жаркие поцелуи, она была холодна и безразлична. Даже, когда, расстегнув бюстгальтер, Егор нежно покусывал соски, большие, красиво торчащие, на ее лице не изменилось ничего. Совсем отчаявшись, подумывая уже прекратить все и просить прощения, Егор увидел надувной матрас, на котором спала женщина. Пусть будет, что получится. Он медленно уложил тело на него, стал на колени меж ее ног, покрывая поцелуями грудь, животик, добрался до сокровенного. Женщина не издала ни звука. Только когда, раздвинув волосики, языком начал ласкать клитор, когда он губами оттягивал его, а языком старался проникнуть как можно глубже - только тогда тело отозвалось, струна ослабла, женщина ответила на ласки.

Согнув ноги, она руками взяла член и медленно ввела его в себя. Обняв тело, охватив ногам, стала совершать возвратно-поступательные движения. Но Егор уже не хотел терять контроль над процессом. Он вспомнил все, чему его учили преподавательницы, далеко чуждые морали, когда они вдвоем с другом обслуживали по очереди не одну, поэтому стал входить медленно, очень медленно, считая про себя и продвигаясь внутри так, словно шел по минному полю. Ему нравилось находиться в ней, нравился ее запах, ее достаточно тугое, крепкое тело, нравилось, как она отзывается на ласку - неторопливо, зная себе цену, не спешит, а с чувством собственного достоинства помогая получить истинное, не показное, а настоящее удовольствие.

Утром он уехал, как делал это всегда, на вокзал, за пассажирами, до обеда развозил их, приехав, нашел тещу на кухне. Обед был готов, теща ничего не говорила о ночи, была только немного возбуждена, сказала, что дочь сегодня приедет вечером. После обеда, немного отдохнув, Егор собрался опять было ехать к поезду, случайно увидел грустный взгляд женщины, брошенный на него, оставил машину, обнял ее и повел в дом. Они долго кувыркались в доме, пока не позвонила дочь и не сказала, что уже почти на вокзале.

Потом была уже другая жизнь, и другой рассказ.