Лето заканчивалось, оставалось все меньше теплых, солнечных дней, и ему на смену приближалась дождливая плакса-осень. Оставшуюся неделю отдыха Лиза вела себя прилично и не повторяла ночных подвигов. Правда, на пляже она всегда сидела рядом с дядей и вела с ним «мужские» разговоры про футбол, автомобили и рыбалку, чем окончательно вывела из себя Катину маму.
«Когда она уже уедет? У нее своей квартиры, что ли нет?», — услышала однажды Катя перепалку вечером в соседней комнате.
— Ну, вообще-то у нее дом в Керчи, — лениво заметил папа, — а чего ты бесишься?
— Мне она не нравится. Я не хочу с ней Катьку отпускать.
— Тише, она спит в соседней комнате
Он заскрипел старым, отслаивающимся паркетом. Катя тотчас прыгнула назад в кровать и закрыла глаза. Папа приоткрыл дверь, убедился, что дочь спит и вернулся и вернулся на кухню.
— Понимаешь, Юля, — оправдываясь, заговорил папа, — Лизке там одной тяжело, ее родители
Мужчина перешел на шепот, и предложения Катя не расслышала.
— Мне все равно! — громко сказала мама и зазвенела посудой.
***
Как ни странно, на следующее утро мама была особенно приветлива и любезна с Лизой. Не обращала внимания, что та слишком уж для племянницы прижимается к дядиной руке, касается его плеча головой и явно флиртует с ним. Прохожие проводили странную компанию взглядами, которые папа стоически игнорировал.
Вечером родители позвали Катю к себе и усадили за стол. Предстоял Важный Разговор. Лизы, как всегда, не было — она тусовалась по кафе с какими-то своими случайными знакомыми.
— Вот институт, — папа положил перед ней проспекты Инженерной Академии, — экономический факультет. Все, как мы тогда решили.
— Я видела, папа — лениво и устало, как положено подростку отозвалась дочь.
— Раз видела, значит надо твое согласие. Едешь к Лизе или остаешься у нас?
Катя задумалась. Уже не в первый раз за последнюю неделю она всерьез раздумывала над открывающимися перспективами. Ее привлекала, но одновременно и пугала жизнь, которую Лиза ведет, где нет места маме, папе, постоянному контролю, проверкам и урокам. Где ты сама выбираешь, что делать и во сколько возвращаться домой — лишь бы не завалила сессию. Пугала, потому что она начала чувствовать странное, подавляющее влияние, которое оказывает на нее двоюродная сестра. Они немного общались, но Катя уже заметила, что у Лизы совершенно необычные, завораживающие и красивые зеленые глаза. Девушка боялась остаться с ними наедине, хотя не могла описать причину такого подсознательного, не воплощенного в понятных образах страха. Давление — вот чувство, которое Лиза оказывала на нее, как давление массы зеленой, полупрозрачной воды, когда ныряешь глубоко с маской и хочется, несмотря на страх, погрузиться все глубже и глубже, чтобы увидеть песок на дне моря.
Все это девушка, отличница едва с выпускного вечера, чувствовала, но не могла описать или даже признать за собой такие чувства.
— А что с Лизиными родителями? — неожиданно спросила Катя.
Мама вздрогнула, папа нахмурился и забарабанил пальцами по столу.
— Она с тобой про них говорила?
— Нет, я просто подумала, она тут с нами отдыхает, а про тетю и дядю я даже не слышала, наверное. Разве что когда они к нам приезжали
Катя постаралась вспомнить далекое детство и день, когда ей впервые представили двоюродную сестру, но толком ничего не могла восстановить, кроме неказистой внешности «той большой девочки».
Папа поднялся из-за стола, заходил по комнате и остановился у окна.
— Юль, ты права. Надо было сразу сказать.
Он глубоко вздохнул, внутренне успокаиваясь.
Видео
Рассказы