Эх! Море синее. Песок и пляж!...

Пробравшись через запутанные улочки Симферополя, мы, наконец, вырвались, как говорят военные, на оперативный простор. «Мерс» почти неслышно шуршал шинами по ровной автотрассе, кондишку я выключил, так как в окно поддувал свежий встречный ветерок, прибежавший сюда от «Самого синего в мире…».
До появления в Москве, я жил с родителями в моем любимом Севастополе. Отец, бывший военный, выйдя на пенсию, вскоре умер, а мама, несмотря на то, что была уже пенсионеркой, продолжала работать в качестве преподавателя русского языка и литературы в средней школе, которую десять лет тому назад я закончил. У нас был не большой, но очень уютный домик на тихой Пластунской улице, украшенной зеленью деревьев и кустами цветущей сирени. Тут по утрам пели петухи и пахло деревней.
- Вот мы и дома! – торжественно провозгласил я, скрипнув тормозами машины у самой калитки. Первые лучи восходящего солнца только начали золотить окна домов.
- Вы пока не выходите, а я пойду и испугаю бабушку, сделаю ей сюрприз своим внезапным появлением, - сказал я жене и детям, открывая дверцу машины.
- Как джин из бутылки? – многозначительно заметил мой семилетний сын Колька, начитавшийся арабских сказок.
- Как Змей Горыныч, - поправила его пятилетняя Оксана, которая еще не вышла из категории русского сказочного царства.
- Ох! И говоруны же вы!- окинула детей нежным взглядом моя Людмила. – А ты недолго?
- Я мигом. Сейчас только пять. Солнышко над горизонтом. Наверняка бабуля еще спит? Пойду ее будить, - ответил я, доставая ключи, где был и ключ от калитки.
Но, к моему удивлению, калитка оказалась не запертой. Я вошел во двор, попытался открыть дверь небольшого однокомнатного флигеля, но она оказалась на замке, зато дверь в дом оказалась незакрытой. Кругом было так тихо и тепло, что не хотелось покидать двор. Это был мой дом, связанный с воспоминаниями о светлом юношестве.
«Неужели, спозаранку в огороде копается?» - подумал я и тихо, на цыпочках, вошел в прихожую. Из щели приоткрытой двери в спальню струился слабый свет ночника и слышался какой-то странный размеренный скрип кроватных пружин. Я заглянул и окаменел. Моя тихоня и скромница любимая мной и всеми учителями школы мамочка лежала совершенно голой на спине, а между ее ног бойко плясали черноволосые ягодицы.
- Тебе хорошо, милая? – негромко спросил мужчина, голос которого мне показался очень знакомым.
- Еще бы! Я на небе! Я – летаю…
- Ты так же говорила, когда мы нашего Костика зачинали. Помнишь?
- Еще бы! Какого сына ты тогда получил! А теперь? Красавец! У высокого начальства в почете. За три года на квартиру заработал и машину шикарную в виде премии получил. И жену себе нашел красивую, сексапильную. Внука и внучку мне родила, умница. Ну, ладно. Не отвлекайся. Продолжай доставлять мне это небесное наслаждение...Ее до боли знакомые руки тут же охватили эти черные волосатые «мячики» и стали прижимать к себе, работая в унисон их движению.
Кровать вновь заскрипела, сопровождаемая громким стоном пружин, словно жаловалась на непомерные тяготы жизни.
«Господи! Кто это?! Да как он посмел?!» - в душе моей все перевернулось, и я готов был влететь в спальню, чтобы разорвать на куски этого человека, но он уже закончил «процесс», встал, повернулся и я узнал директора своей школы. Я был сражен на месте, потому, что «Такого» я не смог бы себе представить даже в самом страшном сне. Я смотрел, как он натягивает свои семейные трусы и вспомнил его красавицу-жену Марию Васильевну, которая была лучшей подругой моей матери. Я тут же одернул себя от мысли быстрой расправы с ним и задом, потихоньку попятился к выходу. На улице дети уже стояли у калитки, а на вопросительный взгляд жены, я отрицательно мотнул головой.
- Нет дома. Наверное, рванула на центральный рынок. Поэтому мы подъедем чуть позже, а пока приглашаю вас в машину, сейчас мы прокатимся на пляж в бухту «Омега».
- На пляж?! Вот здорово! - сын быстро забрался в машину .
- А я хочу к бабуле, - заканючила дочь, пытаясь открыть калитку. Я тут же пресек это нежелательное намерение, подхватил ее и передал в руки жены.
Когда машина уже поворачивала за угол соседнего дома, я притормозил и вышел.
- Что случилось?!- заволновалась жена.
- Ничего особенного. Проверю правое заднее колесо. Что-то руль ведет…
Я присел и сделал вид, что внимательно изучаю колесо, и в этот миг я увидел, как мужчина солидного роста вышел из калитки, воровато оглянулся по сторонам, трусцой перебежал через дорогу и скрылся во дворе соседнего дома.
«Ну, и дела?! От вас, Николай Тимофеевич, я такого никогда не ожидал!»- подумал я и пошел к дверце.
Странно, но в эти мгновения у меня уже пропало желание расправиться с ним. К тому же, как оказалось, он был моим отцом. «Так почему я все же Казачинский, а не Темешев? Впрочем, это уже не столь важно. Главное то, что моей матери с ним хорошо, а в остальном пусть разбираются сами. Вот только жаль Марию Васильевну. Женщина – красавица. Я бы и сам не прочь ее попробовать…», - путались грязные мысли в моей голове.
- Кто это был? – спросила жена, с тревогой глянув в мои глаза.
- Где?
- Ты сам знаешь, где…
- А-а-а. Так это мой бывший директор школы Николай Тимофеевич Темешев… Мы с ним встретились на огороде. Он тоже искал маму: спички у них дома закончились…
- Я же говорил, говорил всем, что вылетит Джин из бутылки, - глаза сына победно блестели.
- Нет. Змей Горыныч, - запротестовала дочь.
- Второе более подходит, - резюмировала жена, и мы тронулись.
…На пляже еще не было стоянки для машин, и мы отправились на «Дикий пляж». Выгрузившись, жена принялась готовить завтрак, а я с ребятами занялся приготовлением плавучих средств. Соорудив для них «Лягушатник», это небольшое озерко, отгороженное от моря барьером из камней, я поплавал немного и, выйдя на берег, улегся на камни лицом вниз. Невеселые мысли продолжали одолевать меня.
«Так. Разложим все по полочкам. Выходит так, что в действительности я не Казачинский, а Темешев. Почему? Да. Мать была первой красавицей, когда после института пришла в школу. Она очень смахивала на известную в то время актрису красавицу Печерникову, и молодому математику, подающему большие надежды в карьерном росте, не составило особого труда соблазнить свою коллегу по работе. Тут никакой измены нет. А с отцом мать встретилась буквально через неделю и не устояла перед лейтенантом – подводником, только что закончившим севастопольскую Нахимовку. А там служба на севере, отец – в море, а мать наедине с сыном. Когда мне исполнилось семь, отца перевели в Севастополь, и мать снова вернулась в родную школу, где ее любовник был уже заведующим по учебной части. Отец рос в чинах и званиях, а Николай Тимофеевич Темешев, став директором школы, наш любимый преподаватель, женившись на красивой и умной женщине, все продолжал любить мою мать, которая только от одного прикосновения его руки таяла, как свеча, втайне покорно подставляя ему свое стройное тело. Отец, поди, и умер, так и не узнав, от кого в действительности тогда забеременела его молодая невеста».
- Ты чего притих? Что-нибудь случилось?! – глаза жены тревожно блестели.
- Нет. Все хорошо…
- Но я же вижу, что ты сам не свой…
- Я просто устал крутить руль полторы тысячи километров…
- Поехали домой. Тебе надо хорошо выспаться и все станет на свое место, - жена наклонилась и поцеловала меня в губы. Я почувствовал, что ей захотелось меня, ибо, когда она «Этого» хотела, то именно так целовала меня, засасывая мой язык в свой маленький, почти детский ротик. И я понял, что хочу ее, хочу сильно и прямо сейчас. Она поняла это и сказала:
- Дети. Из лягушатника ни на шаг. А мы с папой поплаваем…
…Мы заплыли на глубину, покувыркались в воде, затем подплыли к берегу, где вода нам была по грудь. Она повернулась ко мне, обвила шею руками и, расставив ноги, уселась на бедра, охватив меня ногами. Плавки она уже успела снять, а я приспустил свои и, пользуясь моментом, пока на пляже, кроме нас, никого еще не было, торопливо стал вставлять в ее жаждущее любви отверстие свой нетерпеливо подрагивающий член. Чтобы нам было удобнее, я поддерживал ее руками за скользкие в воде ягодицы, стараясь насадить ее как можно глубже. Она любила трахаться со мной. Видимо величина моего органа ее полностью устраивала. За несколько лет нашей совместной жизни не было случая, чтобы она отказала мне в «Этом», ну, разве что только в критические дни. Бывало, что сексуальное чувство застигало нас врасплох прямо на каком-нибудь торжественном мероприятии, и мы вынуждены были тайком уединяться на какое-то время в мужском или женском туалете, а то и в одном из служебных кабинетов. Мои друзья знали об этой нашей слабости и заранее определяли место для нашего совместного уединения. Да. Я потом изменял жене направо и налево, трахая за плату других женщин, в том числе и свою хозяйку, которая по заказу родила от меня сына, но, ни с кем из них мне не было так сладко заниматься этим делом, как со своей милой, умной и нежной женой. А тут! Море синее, песок и пляж… Ну, как можно было упустить этот момент, чтобы не насладиться телом горячо любимого мною человека?! Я уже так оборзел, что развернул ее спиной к себе и стал быстро трахать в зад…
- Пап! Ну, что вы там делаете?! – вдруг замахал нам рукой сын, видя, как мы, без отрыва от производства, обнимаемся и целуемся. Дочери тоже надоело сидеть в «Лягушатнике» и она стала звать нас к себе именно в тот момент, когда наши тела все еще бились в мощном обоюдном оргазме.
- Все! Мы плывем к вам! – мамуля помахала им рукой и, вытащив из - под чашечки лифчика плавки, поднырнув, быстро натянула их на себя.
- А «Он» все еще стоит и «плачет», - вынырнув, усмехнулась она, нежно пожав ладонью мой детородный орган, источающий одинокие «слезки».
…К бабушке мы приехали веселые и голодные. Дети были очарованы морем, взахлеб, рассказывая бабуле, какое оно красивое, теплое, только дочь заметила, что папа с мамой долго купались, а сын вообще заявил, что они не плавали, а только целовались…
- А мы уже приезжали к тебе, бабуля, утром, только тебя дома не было, - вдруг сказала дочь, с издевкой глянув на брата, забывшего про эту существенную деталь.
- А где же я была?- спросила бабушка, настороженно глянув на внука.
- Папа сказал, что ты ушла на базар. Он тоже искал тебя, но не нашел,- ответил внук.
- И еще тебя искал тот дядя, что из калитки вышел, - сказала внучка.
- Да. Ему спички были нужны, - подтвердил я.