Я попала (пише Ленка)

Ленка задание дала: написать, как Мишка моё воспитание начал. Сказала, чтобы как следует вспомнила и ничего не пропускала. Ну да, такое забудешь...

Нет, самое-то начало вы и так знаете, раз читали "Нас стало больше". А я тогда с того и начну, как Мишка меня к себе домой уволок.

Болтаюсь я, значит, в сумке. В "лягушонок" замотанная. Мишка меня тащит, кряхтит, и нагло на ходу лапает. А что я могу? Разве что орать, да ещё ногами по сумке побумкать. Так мне самой страшно, что кто-то меня найдёт вдруг.

Реветь тоже могу. Но это он не дождётся. Вот, ещё думать могу! Думала я, думала, и решила: я Мишку одолею, если буду себя вести гордо и достойно. Как королева.

Это я как раз тогда книжку прочитала про английскую королеву какую-то. Как она через лес ехала, и на неё разбойники напали, ограбить хотели. А может, и убить. Так она сказала с царственным достоинством: "джентльмены так не поступают". И разбойники до того её гордому спокойствию удивились, что сами потом шерифу сдались. А королева их казнить не дала, ещё что-то благородное сказала, и их тут же всех отпустили. Вот и я решила себя так же вести. По-королевски. Чтоб Мишка-скотина на всю жизнь запомнил.

Но с этим, правда, подождать придётся. Не из сумки же мне булькать, не по-царски как-то!

А Мишка меня волок-волок, потом руку вытащил из домика моего, чувствую – сумку с плеча снимает. Мы ведь еще не пришли, мне в щель небо видно. И поставил куда-то. На скамейку, что ли? А сам, слышу, потопал от меня молча.

Вот тут я по-настоящему перепугалась! Это что же получается, он меня просто посреди улицы в голом виде бросил? И что я делать должна? Лежать и ждать, пока какой-нибудь прохожий ко мне в сумку не заглянет? Мамочка моя, неужели правда бросил?

Нет, вернулся всё-таки. Змейку совсем расстегнул, заглядывает ко мне:

- Ну, как тут у нас дела в голопопом царстве? Как живешь?

Дурак совсем. Лежу я совершенно голая. Посреди улицы. Связанная - ни закрыться, ни ноги сдвинуть. Соски торчат: этот гад их всю дорогу лапал. Писька течет: ее он тоже не забывал. Задница до сих пор чешется: Мишка выдрал. И вот как я, а? Как он думает?

А он вдруг:

- Смотри, что я нашёл, это нам пригодится. Ну-ка, подержи пока.

И суёт мне в сумку с десяток голубиных перьев. Взял, и воткнул мне их в задницу!

Добрались мы к нему домой в конце концов. Сел Мишка на кровать, вытащил меня из сумки, к себе на колени положил. Ну, думаю, вот теперь-то я его раз и навсегда на место поставлю! Посмотрела на него - строго и пристально - и говорю:

- Даже не мечтай, что я перед тобой обнаженной ходить буду!

Мишка аж растерялся. Потрепал по пузу меня:

- Ой, да что ты вдруг? Ясно, не будешь обнаженной ходить. Не доросла ещё. Будешь просто голышом бегать. А что это ты надулась так? Какать, что ли, хочешь? Отнести тебя в туалет, да?

Вот тебе и королева...

- Сам себя отнеси, - говорю.

А Мишка меня давай теребить за что попало, играется со мной, как с малявкой:

- Ну не хочешь – как хочешь. А кто это ты у нас такая, – по перьям погладил, - индеец, да? Или ты у нас курочка? А перышко можно у тебя из хвостика одолжить?

Выдернул одно перо, меня на кровать с коленей переложил, ремень на мне ослабил на пару дырочек – так, чтоб я смогла немножко ногами шевелить. Все равно, что я могу, если я в "лягушонке"так и осталась: руки за спиной сбинтованы, а коленки возле плеч болтаются? У меня ведь только ноги ниже колен и свободны.

- А как наша курочка кудахтать умеет, покажешь?

- Не дождёшься! – отвечаю.