Возвращение

Колька провел в колонии весь срок – от звонка до звонка. Долгожданная свобода снится ему почти каждую ночь. Едет в машине по чистому полю, кругом стеной сжимает дорогу озимая рожь…..и вовсе не машина, а зоновский конь плетётся с Колькой в возке - полный душистого хлеба в коробке, похожей на сейф, который он вскрыл на обувной фабрике в кассе перед зарплатой.

Буханки хлеба превращаются в пачки червонцев: Колька спешно суёт их за пазуху, в карманы штанов и бежит, бежит задыхаясь. Ноги, как ватные не держат его, и он на четвереньках старается забраться дальше в рожь. И вот его почти не видно, вдруг тяжёлая ментовская рука хватает его за волос - приподнимая голову.

- Ты чо орёшь? – слышит он хриплый голос соседа по нарам.- всё шлюхи снятся – добавил сосед.

- нет, нет – бормочет Колька, обрадовавшись, что всё происходило во сне.

Мысли вяло вступали в действительность. Сегодня он будет дома – свобода! Колька окончательно проснулся. Вспомнил дорогу от лагеря к дому. До станции пешком километров пять – шесть по тайге. Погода стояла ещё сравнительно тёплая - хотя перевалил за середину ноябрь. Вспомнилась подруга – розовощёкая с выпирающей - словно два горба - грудью и тонкими, как у скаковой лошадки, ножками. Добрая по натуре женщина, на три года старше Кольки, нравилась ему. Она не интересовалась его делами и всегда рада встретить и обласкать его своими горячими губами при встрече после разлуки, когда он пропадал с дружками. И он надолго зависал у неё. Бывало неделями после удачного «дела» Колька не выходил из квартиры. Анна, так звали его любовницу, снабжала продуктами и коньяком, своего сильного и смелого друга готовясь к бурной, любовной ночи. Он спал всегда голый, растянувшись во весь рост на спине - без одеяла. И его тело манило её, как только она заходила в квартиру.

Поставив сумки у порога, на ходу скидывала одежду и садилась верхом на его грудь лицом к его достоинству. Руками, обнимая и поигрывая его ягодицами, она нежно целовала пупок и вылизывала дорожку к «главному действующему лицу»- его головке. Колька не сопротивлялся. Он целовал её худые ляжки, – гладил, почти у самого носа, кису и ждал, когда Анька заглотит его ещё вялый член. Так в приятных воспоминаниях, как камень, твёрдым пенисом он не заметил, что наступило утро. Он встал с торчавшим в трусах концом - без ласк. (Редко, но бывало, что он покупал тюремную «машку», ему он давал в беззубый рот и драл его в раздолбаную жопу. Чаще дрочил своими руками, в таких случаях, и не один раз, за четыре года заключения). Сдерживал он себя надеждой, что Анька ждет, и приготовила много разных приёмов для страстной любви.

Она писала в последнем письме к нему с воли, что вся дрожит и тоскует по его яичкам, сладкой и нежной головке. И при виде порнухи по телику она с воем кончает и ждет, не дождётся, когда испробует на вкус стрелявшую ей в рот сперму из его малыша. Уж как год секс раскрылся вместе с перестройкой, и люди с жадностью занимались им, почти открыто, навёрстывая упущенные сладости в дни совкового правления коммунистов. Везде выставлялись на показ картины с голыми и возбуждёнными половыми органами в позах, от которых млели души любви.

Вышел Колька за ворота колонии ровно в 10 часов утра. Солнышко приятно ослепляло глаза, утренний ветерок встречал свежестью и холодком, обдувая лицо и руки. По разбитой дороге с рюкзаком за плечами, широкими шагами он вдавливал глину ботинками. Шёл быстро. На душе его было весело и празднично. Колька широко улыбался, радуясь жизни, приказывая себе завязать с воровством. Денег у него было достаточно закопанных под березой в центральном парке города Н-ска. Думал он хватит им с Анькой долго и безбедно пожить, наслаждаясь в постели. В вокзале народа не было. Расписание гласило, что первый поезд на Н-ск будет вечером - в 23 часа.

В вагоне все спали - его купе, под номером 2, приоткрыто. Лучи тусклой лампочки даже не выходили из пространства купе. Николай - стараясь не греметь дверью - раскрывая проход шире, ступил внутрь. На нижней полке лежал человек под простыней, спиной к проходу, чуть покачиваясь в такт перестука колёс вагона. Обустроив место на смежной полке, Колька стал раздеваться.

Днем он сходил в баню, и на нём была новая одежда купленная в рядом стоявшем с баней магазине. Старую, тюремную, он оставил в бане. В предчувствии чистой постели ему захотелось по старой привычке спать нагишом. Прикрыв по пояс себя простынкой, он блаженствовал. Мысли медленно затухали, вдруг он услышал шорох и возню при вставании своего соседа. Колька повернул - на шум - голову. Открыв глаза, он обомлел – в полумраке выделялась крупная женская фигура в голом виде. Груди свисали до самого пупа, живот как бочка выпирал из неё над столиком у его головы. Замерло дыхание - член - как штык воткнулся в простыню – руки самопроизвольно потянулись к её сиськам свисающими над ним крупными сосками вперёд. Она что - то искала в корзине прикрепленной к стене над его полкой.

Его губы с жадностью впились в крупный сосок правой груди. Женщина вскрикнула. Руки Кольки обнимали толстую попу – он не понимал, что делает - сидя продолжал ласкать кису, своим ртом. Сложившись в калачик, он языком нашёл клитор, женщина тихо стонала и, помогая своему неожиданному счастью, поставила левую ногу на край полки, откидываясь на зад. Не сопротивляясь, она садилась на стол, поднимая ноги на его плечи. Колька впился, как пиявка, в губки вульвы, проникая языком все глубже и глубже в горячую нежность, макушкой упираясь в живот. Не помня себя, он вскочил на ноги и в полулежащую, с пышными формами, даму ввёл своего малыша по самые яйца, с размаху, благо вагина была вся сырая и расслабленная от оральных ласк. Баба ревела навзрыд от наступившего оргазма. Она даже не чувствовала боль от врезавшей в её ягодицу железной ложки, лежавшей всё время у самого края. Застонал, весь, напрягаясь, сконцентрировавшись - до последней клетки - в головке малыша Колька. Они раздвинулись. Ложка больно давила на ягодицу. Женщина с трудом, ни говоря, ни слова слазила на пол. В дверь тихо стучали.

- Да – отозвался Колька, заворачиваясь простыней, потянулся к защёлке. Партнерша уже лежала под простынёю. В дверь просунулась голова проводницы:

«Что случилось, кто плакал?» - поинтересовалась - лет под двадцать от роду, с красивым лицом, в железнодорожной форме - девица.

- Стукнулась головой, так больно-о.- привставая на локте, женщина жаловалась проводнице.

- Осторожней надо – проводница прикрыла дверь. Николай встал и закрыл ее наглухо, повернув ключ.

Подошёл к соседке и молча, взяв за голову, стал её усаживать на постели. Её объёмистое тело колыхалось сидя на круглых ягодицах. Колька вплотную приблизил свой сморщенный член к лицу партнёрши, как бы предлагая взять его в рот. Она, поняв, его намерения на одну руку положила полупустые яйца - второй взялась за Колькину худую попу, прижимая к себе, стала, нежно ласкать языком и заглатывать в рот собравшийся в пружинку маленький и немощный пенис. Волос щекотал ей нос, щёки и подбородок, она стала хватать губами пенис - вытягивая его во всю длину, но член не хотел твердеть. Так прошло минут двадцать, пышная баба стала уже сопеть. Истома застилала её глаза, но пестику всё ни почем - отвык от своего непосредственного дела. За годы, проведенные в изоляции от женщин, член и яйца отвыкли быстро готовиться к повторной работе.

Женщина стала пытаться заглатывать Колькины яйца вместе с малышом, но ей не удавалось, и она обсасывала только яйца. Колька совсем без эмоций: - даже противно. Толстуха мычит, сильнее впивается в яйца зубами, прикусывая корень и не обращая на упругость члена, заёрзала, заизвивалась притопывая ногами в стиле какого-то танца, выпустила сок по всей набухшей вагине. Охнув, она выпустила болтающий как тряпка Колькин отросток - откинулась в экстазе, задирая на стенку ноги к верхней полке. На коротком пути им (ногам) попалась Колькина головаи она, лапами обхватив её за уши, стала давить и направлять в низ к своей роскошной чисто выбритой кисе. Колька послушно опускался на колени, когда его рот коснулся её пупка, он грудью прилёг на горячие и сочившие губы вагины. Он целовал её приятно мягкий живот. Руки нежно гладили большие и длинные сиськи - ему казалось, что их можно завязать узлом. Вот он нащупал соски и стал катать их и перекатывать между своих пальцев.

Опускаясь к лобку, он шеей чувствовал жар, исходящий от вагины успевшей два раза ввести в оргазм свою хозяйку. Обсасывая лобок, он одной рукой ласкал её орган сладострастия - введя два пальца в вульву, не один раз рожавшую и не принявшую девичьих размеров. Стараясь ласкать клитор попутно давил большим пальцем на анус, который баба сжимала и расслабляла. Колька начинал понимать, что его партнерша опытная в сексе женщина. Язык его облизывал края вульвы, подбирался к твердеющему клитору. Лаская его языком он продолжал пальцами стимулировать стенки вагины. Его губы нежно хватали её розовое тело и засасывали вместе с клитором всё, что находилось в пещере. От этого дама издавала не повторяемый стон, который заводил в Кольке свисающий член. Он (член) стал, постелено набухать и как будто высматривая что-то крутить головкой, увеличиваясь в размере. Колька перевернулся и стал на четвереньки над женщиной, касаясь её живота. Его малыш свисал прямо у рта стонущей дамы и головкой постукивал по губам, в ритме с языком, который облизывал сок по всей длине её пропасти. Двигая тазом, как кабель в сучке, он вогнал в широко открытый рот своей партнерши, достаточно окрепший член. Она обхватила его губами - руками ласкала анус и яйца. Так они ещё несколько времени наслаждались, сливаясь воедино.

Вдруг женщина вся напряглась и зажала между своих ног голову Кольки, вдавливая его в свою страсть, она долго кончала,- волнами сокращался её таз. Наконец она развела ноги. Колька быстро встал на колени и присел своим анусом на её рот. Язык вкручивался в попу Кольке, его руки сводили на члене сиськи, сосками щекоча головку. Её губы всасывали анус Кольки, жаром обдавая промежность. Слезая со рта, он переворачивал подругу на живот, стараясь поставить её раком. Быстро - поняв его намерения - она стала на четвереньки у ног Кольки. Он любовался в полумраке позой толстушки, так заманчиво тянувшей в неё. Приседая чуть сзади, он ввел ей своего малыша в выдвинутую ему на встречу пещеру. Там было тесно и тепло, она плотно сжимала и разжимала стенки вагины. Колька медленно двигал членом, пока не обследовал все уголки внутренней части вульвы. Головка упиралась в шейку матки, как дно, что доставляло удовольствие обоим. Она расслабилась, и ему стало легко и свободно в её набухшей вагине. Колька стал делать частые фрикции, втыкаясь, всё чаще и чаще в матку. Её мягкий зад пружинил толчки его таза. Он руками искал, по форме напоминающие груши, свисающие до пола сиськи.

Поймав груди, он тянул их на встречу своему малышу - ещё плотнее упираясь в рога матки, благо от природы матка была расположена близко к входу. В данной позе она максимально приближена к воротам на белый свет. Баба приглушенно визжала, и сама насаживалась на член. Он уже стоял на коленях и старался не двигаться, давая партнерше, простор действий. Колька упирался в дверь пятками, руками обнимал увесистые - занимающие почти всё пространство между полками - ягодицы. На конце головки стали пробегать первые вестники оргазма. Колька ждал. Он крепко сжимал попу бабе и в такт движениям, одетую на член партнёршу, притягивал к себе плотнее. Яйца стали подтягиваться, готовясь выплеснуть редеющую Колькину сперму. Он кончал тихо, без крика, прижав её попу к своему лобку - прямо в матку. Она прерывисто дышала одетая на его стержень, впитывая порцию спермы, приятно бьющую тонкой струйкой по матке. Чувствуя, как ноги становятся ватными – истома щемила под ложечкой, расходясь по всему телу приятной волной – толстушка ложилась на пол, улетая все выше и выше - в невесомость - за облака. Колька поднялся и сел на свою полку, надел на голое тело брюки, прихватив полотенце, вышел из купе. Направился он в туалет подмываться. Поезд, шурша тормозами, останавливался у какой то станции, когда Колька заканчивал свой туалет. Причесавшись, он стал выходить в коридор, когда поезд мягко тронулся от платформы, не простояв и минуты. Войдя в своё купе, к своему удивлению не обнаружил, доставляющей ему удовольствие, пышной партнёрши. Увлекаясь ласками, он даже не видел лица толстушки и потому не смог определить возраст своей любовницы, которую только что лобзал во все интимные места.

Он быстро уснул. Проснулся от грохота упавшего со стола стакана во время резкого торможения поезда. Открыв глаза, он увидел в ночном полумраке свою спутницу, накрытую с головой белой простыней. Его малыш готовился к бою. Ни говоря, ни слова, забыв о стакане, Колька полез к своей приятельнице. Ложась на неё он не нашёл мощных груш и в голове у него мелькнула мысль - что за чёрт, где они. Но тут же забыл о них - губы его - целовали её рот, язык встретился с её языком - руки тянулись вниз - к мохнушке.

Тут он понял – под ним другая женщина. Она уже конечно проснулась, а может, и вовсе не спала, этого Колька не знал. Женщина обнимала его за талию и поглаживала напрягший член. Упругое тело молодушки передавало Кольке энергию и жажду секса. Её лохматая киса была готова принять малыша. Своими руками Николай сдёрнул трусики с белой попы ночной незнакомки. Его головка легко вошла в широко раскрывшую щель, ища матку. Но сколько не старался Колька заталкивать пенис глубже - упора не находил.

Приподнявшись на одной руке - второй взялся за щиколотку ноги у своей партнёрши, он стал загибать её вверх. Матки всё не было. Тогда он взял вторую ногу и завернул к её маленьким грудкам, так, что таз незнакомки поднялся над полкой, вульва находилась разрезом горизонтально относительно пола. Член перпендикулярно нырял за маткой в глубь, не доставая её. Выскочив из вагины наружу, головка влетела в анус, и член во всю свою длину оказался в попе. От неожиданности и резкой боли женщина вскрикнула, но тут же затихла. Колька вогнал свой член на место – в вагину. Она прошептала еле заметно, шевеля языком: «повтори».

И головка снова влетела в попу, двигаясь в ней ускоряя темп. Снова слышится голос: - «в писю». И Колька поочередно вводил своего малыша в попу и мохнатую вульву, с удовольствием отмечая такой вариант сношения. Незнакомка задёргалась всем телом и стала кусать грудь Николая до крови. Он, рукой зажав ей рот, продолжал гонять малыша только в попе. Колька на секунду убрал руку со рта страстной молодки, как её зубы впились в его недоразвитый левый сосок. Жгучая боль обожгла всю левую сторону верхней части груди и он, бросив ноги красотки, обеими руками вцепился ей в горло, перекрыв кислород. Зубы разжались, она закрутила головой, будто готовилась в порыве гнева ударить его, но вместо удара раздался утробный душераздирающий стон. Николай сидел на своей полке и держался за свою больную грудь, с еще поднятой вверх головкой. Чуть подумав, он за волосы стащил незваную подругу на пол и, не отпуская головы, одел её рот до самого корня на свой прибор. Она, задыхаясь и кашляя, пыталась убрать свой рот подальше от головки упирающей ей - вместо вагины - в самоё горло, вызывая рвоту. Горло не принимало головку, но Николай, собрав все силы, резко вогнал свой член в её отверстие.

Брызгая спермой и смазывая себе дорогу, всё дальше по красному горлышку продвигался малыш. Тошнота готова была перейти в рвоту, незнакомка хотела что- то сказать, но у неё ни как не получалось. Слабеющий член Николай вывел наружу. Капли спермы медленно растекались по губам и подбородку «кусаки». Лицо её было отрешённое от мира сего, рот открыт - в ожидании нежной головки… Свет из окна станционных фонарей высветил красивое и молодое лицо расплывшее в довольной улыбке. Чёрный островок, густо поросший кудрявой растительностью,выделялся меж согнутых и сжатых в коленях длинных ног. Колька смотрел на неё с восторгом и уже отступавшей злостью. Он произнес, глядя на отвернувшую к стенке попутчицу: «Ты откуда такая змеюка взялась?» Она не ответила, только откинула зад, выставляя перед Колькой бездонную вульву. Зашевелился малыш, словно видел округлые бедра с его любимым местом - где ему было всегда хорошо, даже лучше чем у самого хозяина. Николай взял висевшее на стенке полотенце, свернул его в жгут и подошёл к «кусаке». Присел рядом на полку и свободной рукой играл с её губами и клитором. Она задышала шумно и часто, раздвинув ноги пошире. С вокзала донесся голос информатора, который объявил об отправлении сто одиннадцатого. Колька усадил подругу поперек полки и привязал её голову к вешалке где висело полотенце ремнем от своих брюк. Она с удивлением молча наблюдала за его действами, не сопротивляясь, как на поводке сидят смирно собаки и ждут указаний хозяина. Колька приказал ей встать на ноги, и сам лёг на спину вдоль её полки.