он себя за голубого не считал! И всё же... ох,

до чего же было сладко сознавать, что Саня - есть!

И опять пацан украдкой наблюдал за ним, и здесь

ничего с собой поделать он не мог... и не хотел!..

Дни счастливые летели... и огонь в душе горел,

и душа была готова отозваться на любовь...

и он ждал, как приговора, когда Саня его вновь,

как до этого бывало, позовёт в каптёрку... и

вдруг обнимет?! Замирало сердце сладостно в груди...

и - боялся он, не зная, как удастся ему скрыть

свои чувства, если Саня вдруг обнимет его... И,

вспоминая реже Верку - в смысле том, что он о ней

вообще забыл, Валерка, как влюблённый юный гей,

ожидал... чего? Он, право, в полной мере сам не знал,

что он хочет... и пугало его то, что представлял

он всё чаще, что бы было, если б Саня захотел...

Молодая кровь бурлила... Дни летели... Между тем,

Саня видел, что каким-то стал Валерка не таким:

после случая в сушилке он, Валерка, взглядом с ним

не встречался - он, казалось, избегал смотреть в глаза, -

сердце Санино сжималось от любви к Валерке: в зад

продолжая шпилить Ваську, представлял Валерку он...

Дни летели... И всё чаще сероглазый салабон

вспоминал, как в шутку Саня прижимал его к себе, -

перед сном под одеялом член упругий в кулаке