Укрощение строптивой

Часть 1: Начало

Мы с мужем долго и упорно искали девочку. Дело в том, что кроме работы по хозяйству, она должна была быть бисексуальной — раз, развратной — два, услужливой — три. Найти такую было весьма проблематично. Оставили сообщения на куче сайтов, искали среди знакомых и незнакомых, излазили все внутренности интернета. Хрен на ны. Нет таких. Но капля камень точит.

То утро выдалось воистину счастливым. Мне на почту написала девочка. Оказывается, она читала мои рассказы и ей очень захотелось пообщаться. Я из тех, кто никогда не отметает общение. Есть правило — из миллиона желающих пообщаться всегда есть один ценный кадр.

Она назвалась Даной. Не воспринимаю это имя. Дана. Куда «да-на», что «да-на», ну вот где-то так Но девочка была вежливой и открытой, качества, которые я ценю прежде всего. Разговоры о моих рассказах плавно перешли в разговоры «за жисть», ну это как всегда. Девочка рассказала, что ей 23, но она уже дважды пыталась свести счеты с жизнью. Я этого вынести просто не могу. Предложила приехать к нам.

Несколько слов о нас с мужем. Развратные и извращенные, пресыщенные и ненасытные. Когда я принимала его предложение, осознавала, что это не просто жизнь — это вечное испытание. Но если мы осознанно идем на поступки, мы знаем, что мы делаем. Хочет девочку? Пусть. Лучше со мной рядом, чем где-то там. В моих прихотях он тоже не отказывал. Я не сторонница лесбийских отношений, но желания мужа — закон. Пусть будет — решила я. И вот Дана едет к нам.

Ее обязанности были оговорены изначально, думала она долго. Прервала переписку, а потом вдруг, через месяц, сообщение — я согласна. Фото оценивали вместе с мужем. Миловидное личико молодой девочки, маленькая грудь (люблю такую), стройное тело. Все для меня. Мужу нравится немного другое — большая грудь, пышные бедра и небольшой рост. В плане женской красоты мы расходимся. Но наша любовь друг к другу побеждает все. А сучка предназначалась в мое полное распоряжение, так что победили мои вкусы, да и выбор был невелик.

Первое время Дана выполняла только обязанности домработницы. Мы вместе сидели за столом, вечерами говорили о жизни, ни муж, ни я не торопили девочку. Со временем она привыкла к нам, мы к ней. Она была послушной, вежливой, исполнительной. Домашняя работа, которую я ненавижу, наконец перестала меня волновать. Для этого была Дана. Но все чаще за ужином муж поднимал вопрос о сексе втроем. Дана смущалась, краснела. Я нервничала. «Она здесь не просто полы мыть», — каждый вечер билась раздражающая мысль в моей голове.

Однажды Дана отпросилась вечером прогуляться. Я не возражала. Мы не планировали держать девочку в тюрьме. Но она не вернулась ни в десять, ни в одиннадцать. Я прислушивалась к звукам в доме до часу ночи — ничего. Утром, проводив мужа на работу, я вошла в ее комнату. Эта дрянь спала сном ангела. Во сколько пришла, где была, меня мало интересовало. Я не терплю нарушения порядка в нашем доме.

Закрыв дверь ее комнаты, я сходила за стеком. Такое хамство не могло остаться безнаказанным. Надо сказать, что возможность физического наказания была оговорена изначально, но до сих пор Дана не давала повода и ее никто не трогал. Сегодня настал такой момент.

Рывком сорвав одеяло, я за волосы подняла голову спящей красавицы. Она охнула, и я уловила легкий запах алкоголя. Это был верх наглости. Девочка спросонья смотрела на меня и, казалось, мало что понимала. Ткнув ее голову в подушку, я дернула вверх подол рубашки, в которой она спала. Стек, засвистев, опустился на ее попку. Розовую, нежную и невинную. А невинную ли? Сомнения прочь — если сейчас не сделать этого, потом будет поздно. Порола жестоко. Красные полосы ложились одна на другую, Дана лишь тихо скулила, уткнув лицо в подушку. Сколько это длилось, не знаю. Знаю одно — она понимала, за что. В какой-то момент мне стало ее жаль. Я бросила стек ей на спину и демонстративно хлопнула дверью.

Чтобы успокоиться, я ушла в оранжерею. Цветы меня всегда успокаивали. Опрыскала листочки одних, полила другие, поправила вьюны. Позвонил муж: «Она дома?» — «Да», — «Надеюсь, ты объяснила, что к чему?» — «Еще как объяснила, самым доходчивым способом», — «Умничка ты моя».

Встретились мы на кухне. Я заварила кофе и присела к столу. Вошла Дана. Умытая, одетая по форме, она опустилась передо мной на колени и протянула стек.

— Простите меня, Госпожа. Я провинилась. Благодарю Вас за урок. Больше это не повториться.

— Уверенна?

— Да. Что я могу сделать, чтобы Вы поверили?

Я сдвинулась на край дивана и раздвинула ноги, молча ткнула ее голову в свою промежность. Дана послушно прошлась языком по губкам, и вдруг в ней что-то проснулось. Что-то похожее на дикое животное. Она начала старательно вылизывать мою пизду, так, будто ей предложили изысканное лакомство. Ее язык порхал то как бабочка, чуть касаясь, то как шмель, впиваясь в расщелину губ. Она засасывала клитор губами, втягивая его в себя почти до боли, потом отпускала и снова работала языком. Я откинулась назад, максимально разведя ноги в стороны, ловила ртом воздух, рычала, руками все крепче вдавливая ее голову в себя. Уже почти потеряв контроль над ситуацией, я кончила. Бурно, с криком, резко сведя колени вместе, зажав ее голову. В этот момент я почувствовала волну, что прокатилась и по ее телу. Похоже, эта сучка, столько времени изображавшая невинность, тоже кончила.

Левой рукой приподняв ее голову за подбородок, правой я шлепнула ее по щеке:

— Больше никаких отговорок, сегодня ты проведешь ночь в нашей спальне.

— Да, Госпожа, — опустив глаза, кротко ответила эта мелкая сучка.

Часть II: Ночь в супружеской спальне

День прошел обычно. Домашние дела, приготовление ужина. Я упорно не разговаривала с ней, она тоже молчала. Муж, придя домой, первым делом задрал подол ее юбки. Розовые полосы от порки до сих пор украшали попку нашей красавицы. Шлепнув ее пару раз, он одобрительно кивнул мне. За ужином муж говорил только со мной. Дана оставалась в полной изоляции. После ужина мы перешли к камину. Дана осталась убирать со стола.

— Ты все сделала правильно?

— Да, дорогой, сегодня она будет с нами.

— Ты хочешь этого?

— Знаешь, она так работает языком, что никого другого уже не надо.