УЛИКА (быль)

Поезд мчался в ночи, мерно постукивая колесами. В купе было темно, но иногда сквозь щель неплотно прилегающей к окну шторы мелькали короткие вспышки убегающих фонарей.

В вагоне все спали и только из соседнего с нашим купе доносился стук стаканов, надрывный стон гитары вперемежку с звонким женским смехом и звуками смачных поцелуев. Там разместились две шикарные дамы, блондинка и брюнетка лет тридцати, с двумя пехотными капитанами. По их поведению чувствовалось, что дамы, оторвавшись от мужей, а офицеры – от жен и надоевшей службы, были очень довольны состоявшейся компанией и отрывались по -полной. Звуки поцелуев, возня на полках и пьяный смешок: «Ну, куда же ты суешь, дурачок?» - окончательно лишили меня сна.

В нашем купе на нижних полках разместился майор с женой и сыном, а на верхней – я, курсант пятого курса высшего военно-морского института, и на противоположной полке - белобрысая худощавая девица в модных очках. Вид у нее был не очень аппетитный, и жгучих мужских чувств у меня она не вызывала, хотя ее впалые щеки давали намек на повышенную сексуальность.

Поворочавшись на полке и убедившись, что Морфей куда-то улетел, я вышел в коридор покурить. Следом вышла и девица. Она прошла в туалет, а возвращаясь, остановилась возле меня, прикурив от моей дешевенькой сигареты свой импозантный «Кемел».

- Ого! Не дороговато ли? – кивнул я на ее сигарету.

- В самый раз.

- Хорошо зарабатываете?

- Мне хватает…

Я поправил полотенце на ее плече и задержал на нем руку.

- Почеши спинку, пожалуйста, - фамильярно шепнула она, передернув плечиком.

- А может, еще где-нибудь ?

- Может…После того, как те уснут…

- Дорого возьмешь?

- А что с тебя взять ? – ткнула она в мой рукав, на котором красовались пять позолоченных «галочек».

- И все же?

- На двадцать «баксов» вытянешь?

- Угу,- промычал я, радуясь, что она не заломила больше.

Покурив, мы тихо, словно воры, прокрались в купе. Те, внизу, дрыхли, как сурки. Я подсадил Лену на ее полку и залез на свою. Разделся до трусов и протянул к ней руку. Она протянула свою и слегка пожала ее. Это был сигнал брать девушку «на абордаж». Я тут же перелез к ней.

- Тс-с-с! - приложила она палец к моим губам, которые я тут же пустил в работу. Я начал энергично действовать руками и вскоре нашел то, что мне было нужно, тем более, что она уже была полностью голой. Наша страсть, придавленная страхом, была скоротечной. Она была сверху, что позволило мне засадить ей по максимальной норме. Она все же успела куснуть меня в шею, когда мой «боец» успешно захватывал узкую, но ставшую столь желанной и уже досягаемой ее щель. «Боец» стал тихо совершать челночные рейсы, но я, почему-то, не испытывал при этом того острого ощущения, которое обычно возникало при подобных проникновениях в желанное женское тело. Я чувствовал, что «боец» уже порядком вымок на дне этого окопа, где уже изрядно хлюпало, как после дождя. И все же я напрягся и добавил своего раствора в эту не очень привлекательную жижу.

Удовлетворенный и испытывающий чувство победителя, я выскользнул из - под обмякшего тела притихшей Ленки, перебрался на свою полку, натянул трусы и, укрывшись простыней с головой, тут же заснул. Мне снилось, будто шикарная блондинка из соседнего купе садится на моего «коня», бешено скачет и теребит меня при этом за ногу.

- Эй! Проснитесь, юноша! Скоро Симферополь. Кстати. Это не ваша простыня?- глаза майора иронически прищурились.

Я осмотрел постель и убедился, что второй простыни не было.

- А где она была?- спросил я.

- На полу валялась, голубчик…

Пользуясь тем, что остальные еще спали, я быстро развернул ее, чтобы аккуратнее сложить и обомлел. По центру простыни расплылось большое, с хорошее блюдце, красное пятно.