The Witcher - Ночные утехи

После той судьбоносной ночи, когда Цири стала лесбиянкой, прошло пару недель.

После того как она с Крысами танцевала всю ночь в таверне, на краю деревни Блегсит, ее ноги жутко устали. Так что когда они прибыли в убежище Крыс – пещеру, надежно спрятанную среди гор, она без сил свалилась на свою лежанку рядом с Мистле. Она нежно друг друга обняли и заснули. Проходящие мимо Крысы недовольно смотрели на них.

– И кто бы мог подумать что Мистле захомутает Фальку (так себя назвала Цири), – пробурчала Искра. Теперь у нас в банде две лесбиянки…

– Ладно, – проговорил Гиселер, атаман Крыс, – это их дело чем они там ночью занимаются. Только я не понимаю как Фалька согласилась? К тому же она еще ребенок…

– Ребенок, то ребенок, а режет и колет как дьяволица, – ответил Рееф.

– Согласна, – сказала Искра, – истинная дьяволица, когда мы танцевали там, в деревне, она ни чем не уступала мне в скорости.

– Ладно, – повторил Гиселер, – спать пора. Рееф гаси костер.

Но на утро их разбудили.

Крысы вскочили, разбуженные протяжным криком, отразившимся многократным эхом от стен пещеры. Ассе и Рееф схватились за мечи. Искра принялась на чем свет стоит ругаться, ударившись головой о каменный выступ.

– В чем дело? – вскрикнул Кайлей. – Что случилось?

В пещере стояла тьма, хоть снаружи и светило солнце. Крысы отсыпались за ночь, проведенную в седлах во время бегства из той деревни. Гиселер сунул лучину в уголья, распалил, поднял, подошел к тому месту, где, как обычно вдыли от остальных, что бы не мешать своими ночными утехами, спали Цири и Мистле. Цири голая сидела, опустив голову. Мистле, тоже нагая, обнимала ее.

Гиселер поднял лучину выше. Подошли остальные. Мистле прикрылась шкурой, не забыв накрыть ею голые плечи Цири.

– Послушай, Мистле, – серьезно сказал главарь Крыс. – Я никогда не вмешивался в то, что вы делаете на одной постели. Никогда не сделал вам неприятного или насмешливого замечания. Это ваши заботы. Всегда старался отводить глаза и не замечать тихих вздохов и стонов с вашей стороны. Это, повторяю, ваши заботы и ваши… склонности, другим нет до этого дела. Пока все происходило незаметно и тихо. Но теперь вы малость переборщили.

– Не будь идиотом, Гиселер, – взорвалась Мистле. – Ты что думаешь, это был оргазм?.. Да девочка кричала во сне! Это был кошмар! Я и пальцем ее не стала трогать, когда она обессиленная пришла сюда и сразу заснула.

– Это правда Фалька?

Цири кивнула.

– Такой страшный был сон? Что тебе снилось?

– Оставь ее в покое!

– Заткнись, Мистле. Ну, Фалька?

– Человека, которого я когда-то знала, – с трудом проговорила Цири, – затоптали кони. Копыта… Я чувствовала, как меня давят… Чувствовала боль… Голова и колено… У меня все еще болит… Простите. Я разбудила вас.

– Нечего извиняться. – Гиселер взглянул за сжатые губы Мистле. – Просить прощение должны мы. А сон? Ну что ж, присниться может каждому. Каждому.

Цири прикрыла глаза. Она не была уверена, что Гиселер прав. Из ее глаз потекли струйки слез. Мистле заботливо ее обняла.

– Спокойно, соколица, это все на всего сон. Я рядом и никому не дам тебя в обиду.

Цири подняла заплаканное лицо и посмотрела в глаза Мистле.

– Спасибо тебе, – с этими словами она поцеловала ее.