Светская любовь

— Графиня, — начал он: — Я искренне люблю Вас. Поэтому мне самому не хотелось бы огорчать Вас теми словами, которые я сейчас, видит небо, вынужден говорить. Как Вы помните, через три дня моя свадьба, — он замолчал на несколько секунд; графиня даже не переменилась в лице; юноша продолжил: — Я знаю Вас как незаурядную женщину. Наше с Вами общение (ведь нас с Вами связывала не только страсть, которой именно Вы обучили меня, и я благодарен Вам за это), но всё же, Вы помните какие разговоры мы вели с Вами (и даже на этом ложе любви)? Вы сами часто убеждали меня, что ничто в мире не случайно, как и наша с Вами встреча. Простите, но я осмелюсь напомнить, что эта встреча произошла в день моей помолвки. Небу было угодно, чтобы мы увидели друг друга тогда, когда уже нельзя чего-либо изменить, и теперь нам обоим суждено испить горькую чашу страдания...

— Какие напыщенные слова, — обронила графиня. Её лицо оставалось столь же бесстрастным.

— Простите меня ещё раз, — промолвил юноша: — Но я должен сказать. Я должен сказать это Вам, и Вам придётся выслушать. Я не смею требовать от Вас этого, но умоляю, — однако по его голосу было ясно, что он именно требует; графиня не возразила, и он счёл возможным продолжить: — В тот день я дал слово, которое должен буду исполнить теперь, и сроку мне оставлено судьбою три дня. Как бы то ни было, слово я сдержу, ибо иного ни я, ни Вы, ни один из нас не мыслит. И если бы я отказался от моего слова, то Вы первая отвернулись бы от меня (даже несмотря на то, что это было бы сделано ради Вас), — он посмотрел на неё, как бы спрашивая, и на этот раз она кивнула, а её губы прошептали «да». Он продолжал: — Какие только сумасбродные планы не посещали меня в часы вашего отсутствия. Неожиданная смерть невесты — вот был единственный верный способ избежать расставания с Вами. Но разве Вы одобрили бы, чтобы наше счастье было построено на чьём-то несчастье?

— Нет, дорогой мой Этьен, разумеется я не хотела бы этого. И если Вы еще смеете думать об этом, то приказываю Вам немедленно выбросить всё это из головы.

— Я не думаю. Тем более что она — просто невинный ангел, неискушённый ещё...

— Я рада, что Ваша невеста Вам нравиться, — прервала его графиня.

— Холод в Ваших словах ни к чему, — проговорил Этьен, и был удостоен за это красноречивого взгляда «ах вот как мой мальчик заговорил»; но он не стал отвечать на этот, подобный острию шпаги, взгляд, а просто продолжил: — Между симпатией и любовью есть разница. Вы сами учили меня этому. Люблю я Вас. И только Вас. Но я дал слово и его исполню. Иначе я не был бы достоин вашей любви.

— Да, — признала графиня: — Это так. Но почему, возлюбленный мой, ты избрал для прощания именно это утро, когда впереди у нас целая вечность, целых три дня?

Она подалась к нему, но ещё не коснулась его. Он тоже приблизился к ней.

— Посмотрите на меня, возлюбленная моя, — отвечал он: — Я весь как выжатый лимон. Если я в таком виде явлюсь на собственную свадьбу, между тем, как все уверены в том, что я отдыхаю на море... ? В самом лучшем случае, про меня скажут, что я сражён горем.

— Но любовь моя, ещё целых три дня! — взмолилась женщина: — Если тебе нужен отдых, мы расстанемся, но чуть позже. Скажем через полчаса?

— И Вы верите в то, что говорите? — с улыбкой спросил её молодой человек.

— Ну через час, — произнесла графиня, обнажая его плечо и припадая к нему губами.

— И вы надеетесь унять свою страсть всего через час?

— Я танцевала всю ночь, и потому через час я просто упаду без сил, — откровенно ответила женщина, перенося свои ласки на другое плечо.

— Ну а я неплохо выспался, и через час я только-только разойдусь, — заметил юноша, начиная освобождать женщину от платья

— А ты, мальчик мой, — отвечала ему женщина, освобождаясь из его объятий: — Руки не распускай. Это я буду услаждать тебя, а ты будешь бездвижно лежать. И, чтоб твое воображение не слишком распалялось, я останусь одетой. Даже, пожалуй надену вуаль, чтоб ты не мог видеть моё лицо. Представляешь, ты лежишь, а на тебе полностью одетая женщина. А ты даже не знаешь — может она уродина?

— Возлюбленная моя, но ведь это уже было, — заметил юноша

— Как? И с вуалью?

— И с вуалью, — подтвердил юноша: — Это было когда...

— Стой! Дальше не продолжай! — воскликнула охваченная воспоминаниями женщина: — Так. Я обещала тебе, что не буду повторяться? Значит, сейчас что-нибудь придумаем...

— Я уже придумал, — сказал юноша, и, отвечая на изумлённый женский взгляд, продолжил: — Графиня, ещё раз посмею напомнить Вам о своей любви, чтобы дальнейшее на показалось вам дерзостью. Прошу Вас принять во внимание, что Ваша страсть, когда она просыпается в Вас (а мне кажется, что она и не засыпает), — при этом замечании женщина довольно усмехнулась: — Делает Вас необузданной, совершенно не поддающейся укрощению (Вы сами знаете, какого тому, кто попал в Ваши объятья в такую минуту). Но, как мы с Вами уже решили, сегодня не стоит меня утомлять...

— Милый мой, я тебе обещаю...

— Да, и тут же соизволили повалить меня, — заметил ей юноша: — Причём самым бесцеремонным образом. Я же не могу сопротивляться даме.

— Ещё не хватало бы, чтобы ты сопротивлялся, — со смехом сказала женщина.