Старинная история

Часть 1

Начало

И вот наконец летом наступило мое совершеннолетие, когда все деньги завещанные моими родителями, и все их богатые имения, разбросанные по всей Италии отошли в мое полное и безграничное владение. Надо сказать, что покинули родители этот мир рано, утонули когда мне было всего 5 лет. Меня взялась воспитывать моя старая бабка, вредная хочу сказать женщина, державшая меня в ежовых рукавицах. Я даже не догадывался, что все, что окружало меня, было моей собственностью, все рабы, все лошади, дом в котором я жил, и десяток других домов, всё это было МОЕ. Но десять лет, я просидел под замком и присмотром многочисленных слуг. Как вспомню, как меня, еще маленького мальчика пороли как раба, за мелкие провинности, так всего стыд прошибает.

Мой позор

Наказание поручали юной рабыне, бабушкиной любимице Су. Бабушка в ней души не чаяла, она была ей как родная дочь. Хотя всем было известно что Су купили за 5 золотых на невольничьем рынке, когда ей было всего пять лет, она была привезена откуда-то из Египта, где в те годы вели бои наших легионов. Сейчас ей было лет 15. Им обоим очень нравился процесс моего наказания. Верней сказать не процесс, а целый ритуал.

Ритуал был строго расписан, и проходил всегда по одной и той же схеме.

Все происходило во внутреннем дворике, поместья, в этом скрытом от посторонних глаз месте, посередине были врыты два мраморных столба, в высоту два человеческих роста, сверху и снизу в них были сделаны декоративные бронзовые крючья для веревок которыми закрепляли наказуемого.

Бабушка первая приходила в назначенное для наказания время, чинно водружалась на свое высокое кресло, откуда можно было наблюдать и командовать всей этой гребанной церемонией.

Два огромных черных раба вводили меня.

Потом я должен был молить у ног бабушки прощенья за содеянное, меня прощали и назначали, сколько ударов прутом мне положено. Обычно их было 20-30.

За спиной уже стояла юная рабыня, она уверенно брала меня за руку и медленно вела к столбам. Аккуратно брала и обвязывала мои руки веревкой, все делалось аккуратно, с расстановкой, ей нравился этот процесс, и она не спешила его завершать. И еще она все время норовила заглянуть мне в лицо, боже, при виде ее милой улыбки и хитрых глаз у меня сердце уходило в пятки и все внутри сжималось. Затем негры натягивали веревки так, что мои пятки отрывались от земли и беспомощно болтались.

Она стягивала мою тунику, любуясь молодым, загорелым, мальчишечьим телом, не отягощенным жирами и излишествами. Обязательно игралась с моим членом, брала в руку яйца, и сильно сжимала, или оттягивала их. Ее забавляло, как я морщусь от боли.

Еще она любили заголять головку члена, щелкать по ней и смотреть как смешно пенис раскачивается из стороны в сторону. Затем заходила сзади, поглаживала, а затем звонко и сильно шлепала по моим ягодицам. Долго и тщательно выбирала гибкий оливковый прут, пробуя его на гибкость. Я с ужасом слушал, свист рассекаемого за спиной воздуха.

И вот прут выбран, она занимает позицию.

После бабушкиного сигнала, порка начиналась. Пороть Су безумно любит, она все силы вкладывала в удар, и метко нацеленный прут хлестко и звонко попадал по попе. Вжжжик, вжиикк....вжжжик От удара я сжимался всем телом и кричал, а на попе проступала ярко красная полоса. Иногда я смешно дрыгал ногами или всем телом, и тогда она норовила попасть по открывшимся ее взгляду гениталиям, но не так то это легко, когда они болтаются. Если она все-таки попадала, боль накрывала с головой. После последнего удара она падала от изнеможения, и я слышал за спиной ее учащенное дыхание.

Отдышавшись, Су шла любоваться плодами своего труда, гладила рукой мою раскрасневшуюся задницу, проводила пальцами по красным отметинам оставленные прутом, от чего ягодицы рефлекторно пытались сжаться. Трогала висящий пенис и игралась с яичками. Все это входило в ритуал.

Сил, на хоть маленькое сопротивление, у меня уже не было, я просто беспомощно висел между столбами и терпел доставляемые ею унижения. Ее мягкие руки твердо и настойчиво начинали ласкать еще мягкий пенис, поглаживали лобок, зарываясь в пряди жестких курчавых волос, оттягивали крайнюю плоть, пока мой член предательский не наливался кровью и вставал. Затем, она смачивала свой указательный пальчик губами, раздвигала мои ягодицы и резко и до конца вставляла его, ее свободная рука обхватывала член, и Су начинала с силой водить рукой туда сюда, как поршень, постепенно наращивая темп, одновременно шевеля указательным пальцем внутри меня. Эти действия быстро доводили меня до сильного возбуждения, огромный ком сексуальной энергии разрастался до гиганских размеров пытаясь вырываться через пенис.

Тонко чувствуя когда нужно действовать, Су быстро хватала сосуд, подставляя на встречу густой струе спермы, которая с силой била из меня. Непойманные капельки белой густой спермы оставались блестеть на ее лице. Она улыбалась...

Собранная сперма предназначалась для бабушки, она считала что, втирая сперму девственника в тело, можно продлить молодость. Потом все расходились, а я должен был висеть в таком постыдном виде еще час. Это было ужасно...

Но как только, я перешел во владение всем имуществом, я им показал, где раки зимуют.

Во-первых я отослал бабку в самое дальнее и захолустное свое имение которое у меня было, и выделил ей самых старых рабов. В общем, послал ее в полную задницу. Послал бы еще дальше, но все-таки родня.

Настал час расплаты и моей милой мучительницы, а теперь моей собственности и рабыне, Су. Порка была назначена на середину дня...

Месть.

Когда я усаживался на любимый, бабушкин стул, предвкушая порку, приятный холодок бродил по телу, а в паху приятно щекотало. Я распорядился установить четыре больших зеркала в полный рост вокруг столбов, что бы видеть все в подробностях. И зад, и перед, профиль, все, все, все ... чтобы не упустить ни одной детали... и как будут болтаться ее грудки во время ударов, как сжимается от розги ее упругая попа, и как она выгибается вперед уворачиваясь от розги, невольно раскрывая при этом свое лоно. Интересно она еще девственница?

Ее ввели, держа под плечи те самые негры которые вводили в свое время и меня. Теперь она уже не была так весела и самоуверенна как раньше. Ее глаза пытались спастись от любопытных взглядов прячась за распущенными волосами. Выглядела она жалко, как загнанный в угол зверек. Мне на мгновение мне стало ее жаль, всего на мгновение...