Лайло Джи Эс

СМУЩАЯ НЕБЕСА

Повесть

Посвящается Мигелю Анхелю Хоппе

Часть 1

В то утро Малик вошел в комнату родителей со словами: «Двадцать тысяч, вот и все, что мне от вас нужно». Отец даже не высунул головы из-под одеяла. Мать, сидевшая с подносом завтрака на коленях, приподняла падающую на глаза обесцвеченную прядь волос двумя пальцами, сдунула с губ налипшие крошки тоста, и ответила глухим со сна голосом: «Только пять. У папы большие расходы на постройку теплицы. И еще – ни в какой Степанакерт ты и шагу не сделаешь…»

У Малика, в очередной раз столкнувшегося со снисходительным пренебрежением родителей, иссяк всякий запас аргументов, поэтому он с силой пнул плетеную вазу, стоявшую возле зеркального столика матери. Отец тяжело заворочался в постели, сбивая ногами простыни и одеяла. Приоткрыв один глаз, он мутно взглянул на разъяренного сына: «Слушай, в твоем возрасте я валялся до полудня в выходные, какого черта ты поднялся так рано? Мы-то имеем право отоспаться после рабочей недели?!..» Выругавшись про себя, Малик громко хлопнул дверью спальни и потопал по лестнице вниз, в столовую, где стоял телефон. Дрожащими от злости пальцами он накрутил номер Гио. Резковатый веселый голос отозвался через мгновение на том конце городка: «Эй!» Малик сглотнул подкативший к горлу комок, зябко повел плечами – так случалось каждый раз, когда он слышал любимый голос, юный, с легкой хрипотцой в нижних нотах. «Гио, это я… Ты сейчас только не сердись…» Малик сделал паузу, пытаясь определить характер молчания друга в трубке. И вот, наконец, сдавленный смешок… Гио не стал дожидаться его исповеди: «Они против? Не дают денег? Не отпускают?» Малик облегченно выдохнул. Хорошо, когда за тебя говорят самые трудные слова! «Да, Гио, понимаешь… Что теперь делать?»

«Что делать? – голос друга слегка зазвенел.- Ехать, конечно. Я раздобуду денег на двоих.»

И повесил трубку. Малик, как всегда побежденный, уныло поплелся в сад, где в лучах раннего весеннего солнца сверкала и шумела листва больших инжирных деревьев. Там, в глубине зеленой чащи, его ждало надежное убежище – заброшенная чайная беседка, увитая косматыми лапами плюща. Нырнув в подвешенный к потолку гамак, он закрыл глаза и стал проваливаться в забытье, убаюканный веселой перепалкой птиц и мерным журчанием воды в каменном арыке.

Они познакомились с Гио в школьной столовой. Малик скучал, ковыряясь вилкой в стручковой фасоли, приправленной сладким морковным соусом, когда сбоку, звеня жестяным подносом, образовался невысокий смуглый парень в белой футболке с синей нашивкой 9 на груди. Он по-свойски расположился рядом с Маликом, и, в отличие от него, с явным удовольствием принялся поглощать большие порции овощного рагу. Иногда он приподнимал голову, и Малик видел его ясные карие глаза, опущенные густыми темными ресницами; несколько мимическим морщин в уголках глаз придавали взгляду незнакомца смеющееся выражение. Отодвинув тарелку, Малик залпом выпил вишневый компот, промокнул губы салфеткой, и хотел уже, было, встать, когда худая загорелая рука легла на его плечо и легким нажимом заставила опуститься на место. «Посиди еще минут пять, - сказал голос, который ему предстояло запомнить на всю свою жизнь.

– Терпеть не могу есть в одиночестве». Ошарашенный нагловатым поведением парня, который очевидно был младше него на год или два, Малик резко повел плечом, сбрасывая лежавшую на нем ладонь, и поднялся, с яростью глядя в безмятежное лицо жующего юноши. «Извини, если я веду себя странно, - отозвался, наконец, тот, обезоруживающе улыбаясь ровным рядом красивых полупрозрачных зубов. – Я не умею заводить друзей. Ты сидел один, а остальные вокруг в компаниях. Я новенький, только позавчера поступил в ваш лицей…» Малик против воли улыбнулся в ответ. Да, он один. Он ровно общается со сверстниками, но никого не подпускает близко, понимая, что ничего не объединяет его с этой кучкой здоровых и счастливых юнцов и девушек, живущих вспышками одного дня, похожих на ярких бабочек-сезонниц, что перелетают с куста на куст, не помня точек своих отправлений. Этот тип, что предлагает сейчас свою дружбу, совсем ему не нравится, но он другой. В нем нет опасности, исходящей от грубых и самоуверенных приятелей Малика по баскетбольной команде, наоборот, в его словах и жестах есть какая-то неискушенность, прямолинейная искренность, которая выдает его с головой.

С ним будет нелегко, подумал Малик, но я останусь и посмотрю, что из этого выйдет. И он, пожав плечами, присел возле нового друга, притянул к себе блюдо с остывшими овощами, с прежним равнодушием вороша их вилкой, но теперь боковым зрением он неотрывно следил за своим соседом. Гио, как он представился, вытерев руку о джинсы и протянув ее Малику, не переставал улыбаться краешком губ, пока Малик задавал ему банальные вопросы. Когда с полдником было покончено, они вышли в школьный сад, засаженный ореховыми деревьями, и провели еще полчаса в компании друг друга. Гио много шутил, его речь пестрела дерзкими каламбурами, непривычными для здешних мест. Малик больше слушал, но иногда каким-то косвенным вопросом или подначкой Гио выводил его из затишья, вовлекая в общий разговор. Еще тогда Малик удивился его тактичности. Обычно в среде старшеклассников каждый претендует на роль лидера, предпочитая говорить о себе и лоббировать собственные интересы и требования.

Честно говоря, почти никого не интересует, что думает и переживает его собеседник. Гио же расспрашивал Малика с неподдельным интересом, делал уместные замечания, пытался поднять ему настроение. Сам того не признавая, Малик получал настоящее удовольствие, купаясь в таком неожиданном внимании к своей персоне. Уже внимательнее приглядевшись к этому пареньку, он начал различать черты его лица, тона и полутени, составляющие уникальный облик того или иного человека.

Гио определенно принадлежал к категории тех юношей, что нравятся девочкам. При тонкости и зыбкости всех линий, формирующих его внешность, он обладал несомненной мужественностью, придающей особенный шарм его гибким и спонтанным движениям. Темная челка, падающая на бархатные глаза, делала его взгляд манящим, а нервный тонкий нос на узком смугловатом лице говорил о породе и эмоциональной организации своего владельца очевиднее, чем его речь и жесты. Он был худощав, но гармонично сложен. Узкая талия, развернутые плечи и длинные ноги выгодно компенсировали невысокий рост. Но основной вклад в общее впечатление от этого парня делала его улыбка, открытая или смущенная, но всегда одинаково обаятельная.

Малик еще не знал, почему он так откровенно разглядывает физику своего нового знакомого. После неудачного опыта отношений с девочкой из параллельного класса, вытекшего в фактическое насилие над своей душой и природой, он в панике осознал, что противоположный пол в сексуальном плане оставляет его холодным. Его раздражали легкомысленность, жеманство и избыточная эмоциональность юных красоток, с которыми проводили время его приятели по секции. Обвешанные разноцветными побрякушками, укутанные парами цветочных эссенций, они напоминали ему говорящих попугайчиков, от которых закладывало уши. Нельзя сказать, что он испытывал какие-то особенные эмоции и к представителям своего племени. Парни по команде в его глазах были толстокожими чурбанами, запрограммированными исключительно на удовлетворение физиологических потребностей. Отыграв, он быстро закидывал форму в рюкзак и отправлялся домой. Не играй он так успешно, его поведение стало бы предметом бесконечных насмешек в школьной раздевалке.

Проанализировав свои чувства и поступки, он однажды пришел к неутешительному выводу, что да – его не привлекает секс, сам процесс совокупления с женщиной кажется ему рутинным. Надежный друг, понимающий, чуткий и остроумный – вот, что ему нужно. Было бы с кем поговорить, пошататься по взгорьям и ущельям, вообще проводить много времени на свежем воздухе. Никто в лицее не разделялего любви к природе. Большинство жаждало ночных приключений в городе. Увитые дымком марихуаны, она разъезжали по пустынным трассам в отцовских автомобилях, нарушая сонную тишь непристойными и выкриками и грубым хохотом. Случалось, он один спускался в долину, проходя километры фруктовых рощ. Слава Богу, родители его были заняты исключительно своими взаимоотношениями, потому никто не препятствовал ему в его одиночестве. Постепенно он свыкся со своим характером, научился жить в ладу со своими парадоксами. Его жизнь текла проторенным руслом, без быстрин и водоворотов. Но зеркальную гладь поколебал маленький камешек, брошенный извне…

Гио… На следующее утро после их знакомства, Малик проснулся с каким-то удивительным чувством сладкого томления в груди. Просторный куб его спальни был пронизан лучами теплого майского солнца, прозрачные занавеси полоскались в струях весеннего бриза, из кухни доносилось немелодичное пение матери. Похоже, в то утро у всех было чудесное настроение…

Они вновь встретились в подъездной аллее, неподалеку от решетчатых ворот школы. Гио шел один, серая футболка на нем была небрежно заткнута в потертые узкие джинсы, за спиной болтался маленький черный рюкзак. Его узкое смуглое лицо золотили зеленоватые блики солнца, проникающие сквозь густую листву каштанов. Казалось, он погружен в свои мысли, но когда, подняв голову, он встретился взглядом с замедлившим шаг Маликом, его лицо разгладилось, губы изогнулись в едва заметной улыбке.

Малик подошел, но весь оставшийся путь до лицея они прошагали в натянутом молчании. В какой-то момент Малику стало страшно, что все, что он нафантазировал себе ночью, сейчас обернется глупой иллюзией, неоправданными надеждами. Что если у Гио и в мыслях не было связывать себя с ним такими прочными отношениями, на которые Малик рассчитывал, видя в них спасение от изнурительного одиночества, преследовавшего его тело и душу днем и ночью. Уже заходя в фойе, он почувствовал на своем плече невесомую тяжесть руки Гио, тот серьезно посмотрел ему прямо в глаза и коротко бросил: «После седьмого урока буду ждать тебя здесь». Вздох оборвался на губах Малика, когда он немного испуганный и счастливый кивнул в знак согласия. Решительность Гио немного раздосадовала его, он почувствовал себя ведомым. Одновременно он был благодарен ему за активность, не сомневаясь, что природная робость в таких вопросах и была камнем преткновения на его пути к счастью.

После окончания занятий они встретились в обозначенном месте, перекинулись парой пустых фраз, а затем направились к автобусной остановке. В этот раз больше говорил Малик. Рассказывая о своей чудаковатой семье, он пытался рассмешить Гио анекдотическими подробностями, какими-то смешными перлами, которые то и дело выдавала его взбалмошная мамаша, но тот почему-то отмалчивался, скупо улыбаясь и пряча глаза. Наконец они дождались автобуса, синего с белой полосой на крыле, и весь маршрут смотрели каждый в свое окно. Яркий весенний день будто потух для Малика. Все шло не так, как он себе представлял. Что ему было делать с этим замкнутым парнем, который будто страдал от его присутствия?

Когда они сошли у Городского парка, Гио ушел далеко вперед, ничего не объясняя своему растерянному спутнику. Через несколько минут он вернулся, держа в руках два брикета мятного мороженого в серебристой фольге. Вручив одну упаковку Малику, он слегка улыбнулся и кивнул в сторону увитого густой зеленью павильона, за которым начинались детские аттракционы. Когда-то в нем, видимо, торговали соками-водами, но сейчас он был полуразрушен и пуст. В такое время в парке почти не было людей: детвора с родителями подтягивалась ближе к вечеру, когда в сумеречном небе волшебной мозаикой зажигались разноцветные лампочки вертящихся каруселей. Малик покорно последовал за другом, чувствуя, как в горячей ладони трещит подтаявшая глазурь ледяного лакомства. Внутри все утопало в зеленом мраке, от каменных плит пола поднималась прохлада, заползая под выбеленный хлопок школьных рубашек. Малик зябко повел плечами.

Гио как ни в чем не бывало поедал мороженое. «Что-то ты без настроения сегодня, - сказал Малик, чтоб разорвать порочный круг утомительных недомолвок. – Случилось что-нибудь?» Гио кратко взглянул на него, откусил большой кусок сливочной массы, и помотал головой. «Тогда почему ты не разговариваешь?», - голос Малика предательски дрогнул. Гио поднялся, отшвырнул скомканную в шарик обертку в траву, ответил: «Сегодня твоя очередь говорить». Малику после этих слов сразу же расхотелось открывать рот. Гио сегодня открывался для него с новой стороны. Оказывается, он может быть настоящей занозой в заднице! «Может, вернемся домой тогда?» – сухо спросил он, чуть прищурившись, как и всегда в случаях особого раздражения. «Нет, - Гио резким прыжком взобрался на жестяной прилавок, отставленный в темный угол помещения. – Мне здесь нравится. Если тебе плохо со мной, задерживать тебя не стану».

Малик озадаченно уставился на едко улыбающегося парня, прикидывая, в своем ли тот уме. «Чего ты хочешь? Какой смысл торчать в этой дыре?» Оба вопроса зависли в воздухе. Гио спрыгнул на землю, и, подойдя к Малику, опять положил свою руку ему на плечо. «Я просто хочу побыть здесь, - проговорил он, наконец, естественным теплым голосом. – И мне хорошо, что ты тут со мной сейчас». Липкая волна поднялась в недрах живота Малика, захлестывая своим гребнем краешек его усталого сердца. То, как Гио произнес эти слова, простые и недопустимо откровенные, поразило его сознание. Никогда еще парни в общении с ним не переходили четкий рубеж дружеского равнодушия, установленный нормами мужского менталитета. Если кому-то и случалось сделать излишне ласковый жест в отношении товарища, то остальные тут же начинали громко кукарекать, делать недвусмысленные заявления и обмениваться скабрезностями, вгоняющими провинившегося в стыдливый ступор.

Малик кашлянул, чтобы скрыть смущение. Только теперь он понял, что странное поведение Гио объяснялось его нервозностью и неуверенностью. Отсюда и бравада, которой он тщится замаскировать свои сомнения и комплексы. Глядя, как тот длинными пальцами шарит в заднем кармане джинсов, пытаясь выковырять мятую пачку сигарет, Малик, сжалившись, достает свои, аккуратно лежащие в нагрудном кармане рубашки, и протягивает другу. Оба закурили. В сиреневатых клубах дыма, бледное лицо Малика кажется почти призрачным, и Гио с ласковым любопытством рассматривает его правильные темные черты. Гио нравилась его светлая, не тронутая ножами бритвы, кожа, припухшие розовые губы и мягкие карие глаза под блестящими полосками черных бровей. Нравились густые каштановые волосы, коротким шлемом венчавшие аккуратную голову.

У его приятеля была хорошо развитая фигура: рубашка сидела как влитая, а полукружья мускулистой груди проглядывали в глубокой прорези воротника, как напружинившиеся крылья стальной птицы. Мы всегда восторгаемся физическими качествами, прямо противоположными собственным, и потому деликатному и гибкому Гио спортивная осанка и широкий разворот плеч друга казались образцовыми, достойными самых высоких оценок. В отличие от Малика, он никогда не обманывался в своей сексуальной направленности, однако умело скрывал это, легко завязывая платонические отношения с девочками для обеспечения душевного комфорта и отвода досужих подозрений. Переехав с родителями в новый город, он и не надеялся, что изменит здесь курс своей жизни, но та случайная встреча в школьной столовой разворошила в его животе присыпанные золой и едва тлеющие угли задавленной чувственности и душевного голода. Именно такого парня он представлял себе душными ночами, ворочаясь во взбитых и распаренных жаром тела простынях. По наитию, свойственному большинству одиноких людей, он выделил его из толпы подобных, будто радаром уловил ответный сигнал, исходивший от отрешенной фигуры этого симпатичного парня.

  • Страницы:
  • 1
  • 2
  • 3
  • ...
  • 4
Добавлен: 2012.01.12 22:48
Просмотров: 2621