Она начала, шустро шевеля пальчиками, расстегивать у Елены Алексеевны блузку на груди.
- Ну…Леночка, хватит грустить – Римма опустила ее руки, которые та до сих пор держала на затылке, вниз. Взялась обеими руками за ее бледные щеки и растянула их – Улыбайся, Леночка…улыбайся! – Но это Римму не удовлетворило и она, поместив два пальчика ей в рот, растянула его до ушей.
- Вот, так-то, мне кажется,будет лучше…Очаровашка! – вынула пальцы изо-рта и, крепко стиснув ее подбородок, добавила, глядя ей прямо в глаза – А, подружка твоя…Аннушка…покрепче тебя была…даже по сопротивлялась…правда, недолго…мальчики, так славно ее во все дырки поимели…хотя, вру – попку мы ей не тронули…кстати, целочкой оказалась…ты, Леночка, улыбочку-то верни на личико.
Толик тронулся со своего места и подошел поближе, поигрывая хлыстом. Елена Алексеевна с глазами, полными пронзительного животного ужаса, посмотрела на него, затем на хлыст…растянула дрожащие губы в кошмарной улыбке и…и залебезила
- Я…все…все для Вас сделаю…Господа…только не надо…не надо меня бить…не надо…прошу Вас!
Глядя на то, что раньше было Еленой Алексеевной, Толик непроизвольно прислушался к самому себе, осознавая, что в нем произошли некие изменения.
…Да…ебля, это конечно очень хорошо…это просто здорово…туда…в попку…в ротик…а, можно, еще и между титек…такую, как Лидия Ивановна…или…хе-хе…подмышку…Но ЭТО…когда существо, полностью потерявшее, опять же, при твоем участии, человеческий облик, пронзительно молит ТЕБЯ о пощаде…и только ТЫ решаешь его судьбу…ЭТО будет, наверное, покруче ебли…Хотя, почему теряет “человеческий облик”…может это и есть настоящий ее или его облик…стоит, только, ноготком, таким, как у Риммы, лак сверху сковырнуть…и вот, он…человечек…голенький и вопящий…
Толик, придя к такому умозаключению, с удовольствием прихватил географичку за ягодицу. Ольга Петровна, снимавшая в этот момент лифчик со своей коллеги, вильнула попкой, подставляясь под руку Толика, оглянулась и блаженно улыбнулась ему.
М-м-м…какие сосочки у тебя, Леночка, розовенькие – Римма грубовато стиснула ее грудки – А, давай поиграем!...Дотянись ротиком до сосочка…Ну, давай!
Елена Алексеевна, приоткрыв рот, медленно начала клонить голову. Римма же, подтянула ее правую грудку навстречу, соском кверху.
- Ну…ну…последний дюйм…Ура!!!...и зубками, Леночка, сосочек прихвати…а, то я – Ам – Римма дурашливо клацнула зубами – его тебе прикушу…
Любезная Ольга Петровна избавила, наконец, Елену Алексеевну от трусиков и снова прильнула попкой к руке Толика. Неспешно, даже лениво, наминая податливую плоть, Толик принялся разглядывать Елену Алексеевну ниже пояса. Та, так и стояла с прикушенной титькой…Интересно…если на голове у нее были волосы просто с рыжинкой, то тут, на ее лобке произрастал забавный, откровенно рыжий, хохолок.
Именно хохолок. Рыжие, мелковьющиеся волосики вытягивались кпереди и образовывали завитушку на конце. И, вообще, выпирающий животик и все прочее были такими белыми, и… несколько неярких, кокетливых родинок. Толик приставил гибкий кончик хлыста к этому хохолку. Чуть надавил, с неимоверной сладостью ощущая, как замерла и напряглась Елена Алексеевна. Римма, сообразительная Римма, сразу все поняла. Велела учительнице отпустить грудку, затем наклонилась и, резкими похлопываниями по внутренней поверхности ее бедер, заставила пошире расставить ноги. Ольга Петровна ловко ерзала задницей по ладони Толика, сжимала и разжимала ягодицы, прихватывая пальцы. Толику это нравилось.
Он отвел и хлыст и резко, но несильно ударил Елену Алексеевну по промежности. Та, дернулась. Вся как-то скукожилась. Сейчас ее была мелкая дрожь. Толик, испытывая необыкновенно острое наслаждение, которое буквально распирало его, снова отвел стек, но уже дальше. Елена Алексеевна заворожено следила за рукой Толика, но не выдержала и закрыла глаза. И только шептала: “Ну, пожалуйста…пожалуйста..” .По щекам потекли слезы. Отошедшая немного назад, Римма не отрываясь смотрела затуманенными глазами на Толика. Он со свистом взмахнул, но в последний момент притормозил, и, лишь, легонько коснулся ее половых губ. Но эффект получился просто потрясающий. Елена Алексеевна дернулась всем телом, как будто через нее пропустили 220, покраснела, затем стала бледная как смерть и…начала оседать.
- Лена…Лена…ты чего?! – шустрая Ольга Петровна еле успела подхватить ее подмышки и удержать на ногах. Римма, брезгливо усмехнувшись, шлепнула Елену Алексеевну по щеке. И когда та посмотрела на нее какими-то! рыбьими глазами, велела Жучке уложить ее на кушетку. Затем коснулась рукой плеча Толика. Он обернулся. Очень тихо, глядя на него своими глазами-колодцами, Римма сказала
- Вы такой…такой …сейчас были…красивый и сильный…захотелось пасть у Ваших ног и…и превратится в ничто…- хмыкнула, и добавила с грустинкой в голосе – Кажется, Анатолий, я в Вас втрескалась…
И, тут же, очаровательно улыбнувшись Толику и еще, на чуть-чуть, удержав его взгляд, стала прежней Риммой и громко объявила
- Сейчас, Господа, я продемонстрирую Вам, зачем нужны были обыкновенные столовые ложки.
Подошла к лежащей на кушетке Елене Алексеевне. Та уже пришла в себя и более-менее осмысленно следила за происходящим в комнате.
- Ну, что, Леночка, животик еще болит? – Римма мягко положила ладонь ей на живот, помяла его – Хочешь, мы тебя полечим? Мы доктора знатные…быстро тебя на ноги поставим…но, если не хочешь, то…
- Хочу…хочу – испуганно и быстро ответила Елена Алексеевна, благоразумно решившая, что в случае отказа ее ожидает нечто более ужасное.
- Так…Жучка, там, на столе две ложки лежать…согнутые…дай-ка мне их
- А, что у вас тут интересного происходит? – сказал, появившийся из соседней комнаты, Мишка, похожий на кота, объевшегося сметаны. Он, еще, не совсем оскотинился и штаны, таки, одел.
- Те же и Гамлет – буркнула Римма. Мишка же был настроен явно благодушно и не отреагировал на материнскую реплику. Скорее всего, он, да и Толик, о принце датском не имел ни малейшего понятия. Ольга Петровна подала Римме “инструменты”. Чувствовалось, что роль служанки и помощницы Риммы, ее очень даже устраивает.
Похоже – подумал Толик – она и сама была не прочь поиздеваться над Еленой. По крайней мере, ему так показалось. Тем временем, Римма надела резиновые перчатки. Звучно щелкнула ими и, взяв ноги Елены Алексеевны за щиколотки, привела ее бедра к животу. Затем широко их раздвинула. Елена Алексеевна, ни одним движением, не показала какого-либо неудовольствия. Она лежала как кукла. Безучастно и глупо улыбаясь. Не надеясь на нее, Римма велела своей “служанке”, Ольге, придерживать ноги в таком положении. Та преисполнилась важностью своей роли, буквально зардевшись от удовольствия.
Видео
Рассказы