Пусть горы молчат, Арсен

Лайло Джи Эс

ПУСТЬ ГОРЫ МОЛЧАТ

Когда я впервые приехал в этот северокавказский город, я даже не подозревал, что судьба готовит мне такое испытание. До сих пор я смотрел на мир широко распахнутыми глазами, мои душа и тело оставались нетронутыми, а крылья за спиной еще не отвалились, набирая сил для дальнего полета восемнадцатилетнего птенца. Чтобы легче было представить моё Я на тот момент, предлагаю такой набросок: юноша с чистыми карими глазами, скрытыми частоколом густых темных ресниц, чуть смугловат, худощав и гибок, как молодая ветвь каштана. Каштановыми были и мои короткие волнистые волосы, мягко ложащиеся на высокий лоб, оттеняя высокие узкие скулы, которых еще не коснулись лезвия бритвы. Внутренний мир мой был подобен книжке-раскраске: черно-белые иллюстрации моих иллюзий и надежд напряжено ожидали, когда жизнь, наконец, вдохнет в них силы, и они наполнятся, наконец, яркими цветами. Меня зовут Артем, я студент Московского авиационного института, сорвавшийся на лето к берегам Каспийского моря, в гости к двоюродной сестре отца, которая жила с мужем и маленькими дочерьми в загадочных и опасных джунглях одной из кавказских республик. Я никогда прежде не бывал у нее, да и помнил лишь по детским фотографиям, на которых она любовно держала меня в руках, поднимая к свету, бьющему из раскрытого окна.

Тете Марине недавно исполнилось 40 лет, ее муж, насколько я знаю, был четырьмя годами моложе. Из фраз, оброненных родителями в разное время, я знал, что он достаточно строгого нрава, раз сумел обуздать своевольный характер нашей тетки, ни в чем не привыкшей получать отказа. Арсен (так его звали) был хозяином какой-то средней фирмы по производству облицовочных стройматериалов. Тетка влюбилась в него на каком-то мероприятии, где он был гостем фирмы, нанявшей ее в качестве репортера-фотографа. Спустя месяц она заявила семье, что покидает Ростов, переезжая на постоянное место жительства в родной город своего новоприобретенного супруга. Близкие отпустили ее без лишних расспросов, даже толком не познакомившись с избранником, - ведь таков был характер мой тети. Хочешь с ней ладить, покорись ее решениям. Через несколько лет мы получили конверт со снимками счастливой семьи: тетя, ее муж и дочурки - близнецы в загородном доме. Тогда я впервые увидел дядю Арсена. Это был высокий мужчина, брюнет с пронзительными темными глазами, серьезно смотрящими из-под широких черных бровей.

Его довольно красивое лицо с правильными и мужественными чертами, ровным крупным носом без свойственной многим кавказцам горбинки, дополняли совсем не гармонировавшие с общим обликом нежные розовые губы, немного искривленные, как у капризного ребенка. На фотографии он был одет в облегающую серую водолазку, сквозь которую явно проступали выпуклые полушария натренированной груди и плеч. Я помню, мы как-то пересматривали семейный альбом, и мама непроизвольно задержала в руках один из снимков с изображение дяди Арсена. По ее сосредоточенному взгляду трудно было понять, что ее заставило задуматься над фото, но папа не стал этого выяснять и просто отнял у нее фотографию, бесцеремонно швырнув ее в сторону. Позже я выкрал эту карточку, движимый чувством какой-то подспудной тревоги. Я чувствовал угрозу, исходящую от образа красивого и холодного человека, горным ветром ворвавшегося в безмятежную равнинную жизнь нашей обыкновенной славянской семьи.

На вокзале меня встретила тетя. Она была за рулем серебристого мини-джипа. После тряского, развинченного автобуса, уютный кожаный салон авто, в котором работали кондиционеры, пахло фиалковым одеколоном, и едва слышно играла музыка, показался мне раем земным, и, нехотя отвечая на пулеметную очередь вопросов тети, я почти засыпал, прислонившись усталой головой к мягкому валику кресла. Я и заснул, как оказалось, потому что очнулся только тогда, когда машина уже искала место для парковки во дворе современного многоэтажного дома. Закинув за плечо рюкзак, я вяло притянул за ручку большой дорожный чемодан, и шаткой походкой побрел за тетей.

- Мы живем на первом, - энергично сообщила она мне, будто надеясь приободрить уставшего путника. – Дяди Арсена нет дома, но девочки нас ждут!

Девочки нас ждали. Застенчиво цепляясь за проем двери в гостиную, они постоянно сдвигали головы, что-то друг другу сообщая. Иногда был слышен их тихий нервический смех. Им было лет по пять, но выглядели они немного старше в своих несуразных классических платьицах в клетку.

- Ася и Амина, - представила мне их тетя. – А это Артем, ваш троюродный брат. Очень умный мальчик. Вы же не будете ему особо надоедать? Он приехал сюда отдохнуть.

Близнецы согласно закивали головами, дергая друг друга за шнурки платьев. Затем они прыжками скрылись в дальней комнате.

– Они тебя еще немного стесняются, - посчитала нужным объяснить мне тетя. – Они редко видят мужчин. Кроме отца, разумеется. Они его обожают. Думаю, и тебе он понравится. Только знаешь, он несловоохотливый, так что ты, в случае чего, не обижайся.

Тетя показала мне мою комнату. Это была полупустая узкая, но длинная спальня, в которой кроме кровати и письменного стола стоял еще и красивый инкрустированный мрамором гардероб.

- Здесь ты поживешь, - лаконично сказала тетя. – Вечером я застелю свежее белье.

Остаток дня прошел спокойно. Девочки убежали играть к соседям. Тетя Марина замесила тесто, чтобы приготовить для меня обязательное местное блюдо «хинкал».

- Сначала тебе может показаться специфическим его вкус, - предупредила она, слегка улыбнувшись, – но после ты втянешься. Это настоящая еда для мужчин.

Я посмотрел телевизор: какие-то локальные новости. После набрал маму и предупредил, что добрался в целости. Тетя уже звонила ей с вокзала, но такой характер у моей матери: только тогда она поверит, что с человеком все в порядке, если он сам ей об этом сообщит!

Вскоре я вновь начал клевать носом – тепло, уютный свет торшера и приятные запахи из кухни разморили меня. Мне снился автобус. Абсолютно пустой салон, в котором даже кабинка водителя безлюдна. Но он ехал, можно сказать, мчался по вечернему шоссе. Я видел свое отражение в непроницаемом стекле окна. Эти огромные испуганные глаза и расплющенные губы. Я начал просыпаться, откликаясь на запах сигаретного дыма. Мой папа некурящий, поэтому аромат табака с детства вызывает у меня раздражение. Я приоткрыл веки. Напротив меня обозначился высокий силуэт. Запах сигарет, смешанный с легким ароматом хорошего одеколона, исходил от него. Я робко приподнялся на диване. Мужчина в темно-синих джинсах и обтягивающей черной футболке, шатнувшись, сделал шаг в мою сторону. На губах его появилась улыбка, но глаза оставались серьезными. Я с минуту смотрел на его узкое, выточенное лицо, крепкие матовые скулы, поросшие легкой щетиной. Физическую тягу к лицам своего пола я однажды уже испытал в летнем оздоровительном лагере, но все закончилось невинно: неуверенные поглаживания, легкие клевки в шею, сумбурный шепот в полуночном дортуаре. Сейчас какая-то более мощная волна поднялась из глубин моего существа. Мне пока не было ясно ее направление, но то, что она перевернет безмятежный плот моей юности, я уже осознавал. Возможно с того самого дня, когда впервые взял в руки фотографию этого мужчины. Сейчас он стоял передо мной, воплотившись в плоти и крови, и я начал быстро ориентироваться в ситуации.

- Салам аллейкам, дядя Арсен, - сухо поздоровался я, протягивая ему свою взмокшую бледную ладонь. – Я Артем, племянник…

- В наших краях старший подает руку младшему, а хозяин – гостю, - прервал он мои словоизлияния, мягко беря мою руку в свою большую смуглую ладонь. – Я рад, что ты приехал.

Позже он задал мне несколько уместных вопросов. Я старался говорить в тон ему, не злоупотребляя придаточными предложениями. Мне нравилась его сдержанность, которой так не хватало моему отцу. Мы посидели час в гостиной, оценивая на вкус кулинарные изыски тети Марины, смотря телевизор. Девочки вернулись домой, но,вопреки моим ожиданиям, не повисли на шее отца, а просто подошли и поцеловали его каждая в свою щеку. Арсен (так я его буду называть впредь) несколько раз ответил на телефонные звонки, выкурил пару сигарет и, поблагодарив жену, скрылся в душевой. Спустя некоторое время он еще раз заглянул в гостиную, собрал со стола ключи, какие-то визитки и чехол для телефона. Его волосы были мокрыми. Взамен прежней одежды он надел синий тренировочный костюм, который удивительно шел к его коротким черным волосам и упругой длинной шее, обнаженной в разрыве молнии-застежки.

- Спокойной ночи, Артем, - сказал он, наконец, справившись со всеми своими делами.

- Спокойной ночи, дядя Арсен, - ответил я, прислушиваясь к пунктирному стуку своего сердца.

*****

Так проходили дни. Мы выезжали к морю, выбирались на пикники к водопаду, посещали рестораны и магазины, тетя учила меня танцевать лезгинку. Иногда к нам присоединялись родственники и друзья Арсена. Было заметно, что он пользуется всеобщим уважением, но все же держится немного особняком, слегка отчужденно. Вечерами я часто оставался с ним наедине в гостиной, но он мог молчать по часу. Иногда я ловил на себе его любопытный взгляд, и когда он замечал, что обнаружен, уголки его по-девичьи нежных губ вздергивались в ироничной улыбке. Я не знал, о чем с ним говорить. Нельзя сказать, что он не уделял мне внимания. Я постоянно находился в поле его зрения. В частности, получил несколько памятных подарков. В торговом центре он вручил мне традиционный рог в серебряной оправе, спустя несколько дней повесил мне на талию дорогой декоративный кинжал в ножнах, испещренных арабскими надписями. Он приучил меня пить в умеренных количествах красное вино за обедом. Я бывал с ним на утренних пробежках. Но первый месяц подходил к концу, а я так и не узнал о нем ничего подробного. По ночам, когда из спальни супругов доносились сдавленные стоны моей тетки, я буквально ловил свое сердце в руки, так оно металось в груди, не находя причин своего отчаянья. Утром мне было стыдно смотреть на тетю. А позже, когда к завтраку выходил одетый в рабочий костюм хозяин дома, я буквально впивался в свою тарелку приборами. Тогда-то я стал ловить новые взгляды Арсена. Спокойно рассматривая моё пылающее лицо, он неожиданно прищуривался, сканируя меня темными, как дно колодца, глазами, и что-то в моем животе вздрагивало и обрывалось, передавая дрожь моим рукам.

Даже тетя несколько раз обратила внимание на мое взвинченное состояние.