Приключения Венди в стране Неверлэнд Часть4

Шум моря… Запах моря… Они неистово проникали в каждую щель, упрямо просачивались сквозь стены каюты. Странная морская сказка, просоленная насквозь, неприличная, грубая. Что бы сказала мама? Венди старалась не думать об этом. Ведь мама никогда не узнает, что делали с ее невинной «принцессой» сказочные пираты. Ведь это – всего лишь сказка! Странный сон, похожий на реальность – и только.

И только? Рядом заворочалось теплое девчачье тело, сопя и причмокивая во сне, сжав одну руку в кулачок, а вторую прижимая к смуглой груди. Приподнявшись на локте, Венди задумчиво смотрела на нее, и утреннее солнце играло в ее светлых волосах, отражалось в голубых глазах, делая их почти прозрачными. Это утро превращало девочку почти в сказочную фею – нежную, светлую, с локонами, рассыпавшимися по плечам и груди, и припухшим розовым ртом.

Лилию же – в искусно выточенную фигурку из красного дерева, грациозно раскинувшуюся на лежаке цвета выгоревшего летнего неба, и даже ее блестящие черные волосы выглядели драгоценным обрамлением нежного овала лица. Безумная путаница ночи, казалось, растаяла вместе с бесстыжей тьмой, и, подобно неверной морской пене, поспешно сползла с их разгоряченных тел, оставив только нежные, почти детские угловатости линий и чистоту наивных глаз, замершую на длинных ресницах. Но в то же время, в этой лучезарности не хватало чувства реальности, это утро казалось продолжением сна, и это было странно.

Венди несмело провела рукой по плечу подруги – нежному и теплому, по плоскому животу и худенькому бедру. Лилия тихонько дышала, приоткрыв рот – пухлые, полные губы цвета спелой черешни, и Венди не выдержала и осторожно прижалась к ним своими губами, неуверенно коснулась кончиком языка, чувствуя влажность и тепло чужого дыхания. Обхватила губами нижнюю губку, потом верхнюю и слегка пососала, продолжая гладить гладкий животик. Лилия спала, как убитая. Венди села в ее ногах и, протянув руку к низу живота, тихонько проникла пальчиком между маленьких смуглых складок. Нежная плоть девочки легко поддавалась напору, раздвигалась, пропуская палец во влажные недра. Очень влажные.

Она встала на четвереньки и присела так, чтобы ее собственная щелочка прижалась к острой коленке подружки. Это было новое ощущение – прохладная кожа приятно холодила горячие губки, и Венди немного поелозила попкой, чтобы пристроиться поудобнее. Створки промежности разошлись, и клитор девочки оказался прижат к ноге Лилии, чуть было не вызвав стон. Девочка замерла, боясь спугнуть новое ощущение. Медленно и украдкой она совершала почти незаметные глазу движения, ловя острые искры наслаждения, и вот тело вышло на нужную скорость и ритм. Тихонько двигаясь на коленке подруги, Венди, с уже сбивающимся дыханием, наклонилась над ее промежностью и поцеловала нежный безволосый лобок.

Набухающий клитор ритмично терся о худенькую ножку, разливая негу по всему телу, и вскоре сладострастная коленка была залита теплым соком маленькой Венди. Индейская писька принцессы тоже начала откликаться на ласки, показав свою волшебную кнопочку, которую Венди тут же обхватила губами и начала посасывать, то проводя языком по самой верхушке, то быстро постукивая по краешку. И вот уже Лилия громко стонала, извиваясь и запустив руки в светлые волосы Венди, а та все лизала и лизала темный разгоряченный бутон, двигая белоснежной попкой и натирая свое промокшее местечко. Индейская красавица лепетала что-то на своем языке, прижимая светлую головку к своей обезумевшей киске и слегка, чуть согнув коленку.

Она сама хотела бы впиться ртом в эту прекрасную светлую девочку, но вырваться из плена ее губ не могла – этот маленький язычок творил чудеса, выстукивая на ее покрасневших складочках колдовские ритмы. И вот, когда наслаждение стало почти невыносимым, Лилия закричала, а через миг ее крик слился с тихим стоном Венди, сделавшей последние, самые сладкие движения и бессильно прижавшей пульсирующий бугорок к мокрому колену.

А зеленый солнечный Неверлэнд не знал печалей и беззаботно резвился, радуясь рождению нового летнего дня! Вечные мальчишки высыпали на берег небольшого лесного озерца, быстро содрали с себя штаны и рубашки и попрыгали в воду, вдребезги разбивая изумрудную гладь загорелыми телами. После первых визгов и хохота завязалась уже привычная игра: Задира зажал нос пальцами и, выпучив глаза, нырнул под воду, чтоб через три секунды Хвастун заорал дурным голосом, Близнецы тут же нырнули рядом с ним, стараясь ухватить хулигана.

Шутник, выскочил из воды, усеивая воду солнечными брызгами, и выбежал на берег. Зачем? Да только для того, чтобы с боевым кличем втолкнуть туда Неряху, нерешительного торчавшего на мели, где вода только-только доходила до неимоверно грязных коленок. Завязалась битва – куда там пиратам! Мальчишки мутузились, ныряли и брызгались, хватали друг друга за ноги и шумели так, как только может шуметь орава сорванцов в отсутствие строгой няньки.

Питеру Пэну купаться не хотелось. Он встал сегодня раньше всех, забрался на дерево и, привычно оседлав самую толстую ветку (почти в толщину лошадиной спины!), достал ножик и стал сосредоточенно выстругивать стрелы для своего лука. Густая листва старого дерева надежно скрывала мальчишку от посторонних глаз, бросая на серьезную физиономию вечного мальчика зеленые тени. Жилистые ноги крепко обхватывали ветку, умелые руки орудовали ножом – привычно, четко и точно, а губы были упрямо сжаты. Сегодня у него совсем не было настроения дурачиться в озере, но портить ребятам настроение Питер не хотел. Он знал: стоит ему появиться на берегу, как его тут же потянут в воду или того хуже – вылезут и станут грустно топтаться на берегу возле своего предводителя. Нет уж на фиг.

За спиной послышалось тихое сопение. О, Питер знал, кто это, и догадывался о том, что сейчас произойдет, но не подал и виду, продолжая обстругивать палку. Через пару минут сопение сменилось какой-то возней – кажется, этот кто-то устраивался на той же ветке. Питер не обернулся.

- Привет, Питер.

- Привет, Малыш.

Самый младший из вечных мальчишек оперся руками о ветку и подвинулся ближе к Пэну. Он был меньше ростом, и ветка была для него велика, но он все равно сел верхом, подражая Питеру, хотя его ноги не обхватывали ее, а смешно торчали в разные стороны. Малыш сердито потер кулаком румяную щеку и снова засопел. К Питеру у него было дело, но ему казалось, что легче погибнуть в пасти дракона, чем заговорить об этом. Но его друг молчал.

Молчал, хотя Малыш был ему немного, чуть-чуть ближе, чем другие мальчишки. По крайней мере, он сам так надеялся на это. Конечно, Питер дружил со всеми и не годится выставляться. Но у них с Питером был секрет, о котором не знал никто-никто! И Малышу казалось, что это делает его немножко, самую малость ближе к кумиру.

- Питер. А… А правда, что ты подарил Тигровой Лилии поцелуй?

- Правда, - кивнул Пэн, продолжая работу, - Я отобрал у русалок ее ожерелье из черного жемчуга, и она подарила мне свой поцелуй, а я ей - свой.

Сопение усилилось.

- А разве… тебе что – понравилось целоваться с девчонкой?

Пэн пожал плечами. Обмен поцелуями в щечку вовсе не был таким уж увлекательным занятием – чего об этом говорить-то?

- Нормально.

Малыш не выдержал и подполз поближе – совсем близко к равнодушной спине в изумрудной курточке. Подполз и прижался к нему, уткнувшись лбом в плечо Пэна.

- Но мой поцелуй тебе же тоже нравится, а, Питер?

- Нравится, нравится… - Пэн вздохнул. Он догадывался, что сейчас начнется. Не то, чтобы ему не нравилось то, что делает Малыш, - это было приятно и даже здорово. Но то, какими собачьими глазами потом смотрит на него этот чертенок, как ходит хвостиком, пытаясь дотронуться до него при любом удобном случае – это утомляло.

А Малыш уже положил ладошку на ногу Питера и нерешительно погладил, растопырив поцарапанные пальцы. Затем, решив, что разрешение получено,погладил выше и, не затягивая, положил руку на промежность Пэна. Трогать его в паху было так приятно, что Малыш всегда замирал, пытаясь почувствовать ладонью все соблазнительные неровности под тканью штанишек. Вдалеке послышались крики Задиры и хохот Шутника. Как хорошо, что они с Питером остались одни…