После пляжа

Нектар даже покинул пределы своего хранилища и приятно испачкал только что вымытую кожу бедер.

Эй, кто-нибудь в доме напротив, ну возьмите, наконец, бинокль и посмотрите на мой балкон, ведь вы рискуете пропустить такое милое зрелище, мысленно кричала я в темное пространство. Ведь мы с подружкой не будем здесь долго, ведь нам давно уже пора спать. Оставив прелести моей девочки, я снова поднимаюсь и, облокотившись на перила, смотрю вниз, едва различая во мраке каких-то поздних прохожих.

Две парочки сидят на лавочках, но они слишком увлечены собой и не видят нас. Ленка становится рядом, прижимаясь ко мне прохладным боком. Еще немного попозировав невидимым зрителям и не стараясь слишком уж возбудить друг друга, мы, наконец, покидаем балкон, волоча за собой полотенца. И это наверняка также чудесная картинка – две грациозные уходящие из уличной тьмы в свет жилища нимфы.

Я лежу на правом боку, положив голову на внутреннуюю часть правого же бедра моей любовницы и нежно ласкаю раскрывшийся передо мной ароматный цветочек. Ласкаю пальчиками, нежными губками и проворным язычком. Проникаю немного внутрь этого цветочка, где тесно, жарко и влажно. Точно также на моем правом бедре лежит головка моей подружки, и точно также она ласкает мою истерзанную за этот вечер розочку. Теперь наши ласки вовсе не неистовы, а напротив, медленны, осторожны, спокойны и очень нежны.

Мы пьем эту ласку друг из друга, возвращая ее тут же обратно через те же отверстия.

Иногда я поднимаюсь и, расположившись над прекрасным телом, нависая своим цветочком над самым личиком моей девочки, ласкаю это тело в таком положении, подставляя поцелуям снизу и свой животик, и грудки, и мой утомленный цветочек. Потом я оказываюсь снизу и тогда, обхватив стоящую на коленях подружку за поясницу, чуть подтягиваюсь, чтобы на весу целовать и ласкать ее влажную розочку.

Потом мы валимся вновь на бок, и теперь лежим друг у друга на внутренней стороне левых бедер, продолжая свои завораживающие ласки. Так продолжается долго-долго. Ведь вся эта ночь в нашем распоряжении, и нам хочется полнее насытить эти несколько часов нашей внезапной любовью. Утомленные бурным вечером мы засыпаем на какое-то время, не прекращая своих ласк и в этом коротком сне. Встрепенувшись, меняем положение, позы и вновь и вновь бесконечно отдаемся сладкой неге.

Где-то в самой середине этой летней ночи мы, наконец, плавно переходим границу, отделяющую томительно прекрасное ожидание от цели, настойчиво-нежное стремление от острого взрыва ощущений. За этой границей непроизвольный выброс мириадов сложнейших молекул в нашу кровь мгновенно разносит по всему организму долгожданную команду, и каждое мышечное волоконце срабатывает в такт с импульсами сотен тысяч нервных окончаний, расположенных на слизистой лепесточков наших трепетных розочек и рта, а также в глубине самых сокровенных и соблазнительных участков наших прекрасных тел.

Трехсекундный паралич фиксирует роденовские объятия двух влюбленных тел. От невыносимых по своей приятности чувств хочется рыдать, потому что через несколько мгновений все уплывет, растворится в ночи и времени. Я тихо плачу, переполняемая этим уходящим счастьем, и слышу в ответ такое же счастливое хныканье моей Леночки.

Затем, охваченная глубоким чувством нежности, я утыкаюсь носиком в зев полуоткрытого цветочка моей подружки и забываюсь, прижавшись к ней всем своим телом и ощущая, что в мой бутончик тоже уткнулось прекрасное личико.

Но юные организмы, испытавшие первые приступы любви, не могут долго находиться в покое при такой близости. Мы и во сне, совершенно непроизвольно посасываем и почмокиваем подставленные друг дружке наши сладкие девичьи прелести. Эти ласки будят нас, но полного пробуждения все равно нет, поскольку разум и сознание еще с вечера тяжело отравлены нектаром любви, постоянно проникающим в наши организмы прямо через слизистую губ.