Похороны бабушки

"Тетушка" дала мне несколько минут передышки, а потом перевернула на живот. Она действительно собиралась теперь полизать мне попку. Я даже не предполагала, что это так здорово. Гита сначала лизнула дырочку кончиком языка, а затем, воткнув туда два пальца, растянула ее, чтобы было удобней, и приступила к делу. Мне было безумно хорошо, я умоляла ее остановиться, но она естественно не послушалась, и опять вознесла меня на седьмое небо удовольствия. Я стонала, вопила, царапал ей плечи, и в конце коцов не сдержалась и пукнула. "Тетушка" засмеялась, когда это случилось. А я чувствовала стыд и удовольствие одновременно, "тетушка" добилась своего - она превратила воспитанную в городе молодую женщину в распутницу, которая пердит, когда ее трахают.

Я могла даже посмотреть ей в лицо, так стыдно мне еще не было. Я закрыла глаза и притворилась, что заснула. Но Гиты были другие планы на мой счет. Она пальцами подняла мне веки, и с улыбкой победительницы уселась мне на лицо. Ее пися снова прижалась к моим губам. Пришло время вернуть "тетушке" долг. Я сделала все возможное, чтобы доставить ей удовольствие. Она скакала на моем лице, словно на лошади, залив его своим соком, и все это время тискала мои грудки. Кончив, Гита чуть-чуть отдохнула, привстала, повернулась ко мне попой, раздвинула ягодицы. Ее темная снаружи дырочка изнутри оказалась розовой и очень-очень миленькой. Я сразу поняла, что она хочет, и хорошенько вылизала ей попу.

Не помню когда и как закончился наш маленький праздник секса, хотя, ощущение такое, будто тетушка так и заснула, прижавшись ртом к моей щелке.

Утром я приняла душ, переоделась в чистую одежду, которую принесла с собой, позавтракала и отправилась в бабушкин дома. Там я встретила родителей, которые приехали утренним поездом. Мама тут же стала охать и ахать, как я тут прожила столько дней без нормальной ванны и туалета. Я рассекала про нашу любезную соседку, опустив, само собой, кое-какие подробности. Мама призналась, что сама была бы не прочь, освежится с дороги, тогда я посоветовала ей сходить к Гите. Мама согласилась, но попросила меня пойти вместе с ней, чтобы представить ее. Однако когда мы подошли к дому "тетушки", я с удивлением увидела, как они кинулись друг другу в объятья. Оказалось, что мама и Гита, когда-то давно учились вместе. Я оставила их и поспешила обратно, чтобы закончить приготовления к первой церемонии.

Глава 3

Когда я принесла отцу чай, он что-то отчаянно искал, роясь в их с матерью вещах. Я спросила, что он потерял, и отец пожаловался, что никак не может найти свой бумажник, и попросил меня, спросить у мамы, может она видела его. Я сказала ему, что мама сейчас у соседки и вернется где-то через час. Но отец настоял, чтобы я прямо сейчас пошла к Гите и выяснила у мамы все про его бумажник.

Делать нечего, пришлось мне возвращаться к "тетушке". Прошел уже час, как мы с ней расстались, и я наделялась, что мама уже вылезла из ванны. Но когда я подошла к дому, то оказалось, что дверь заперта. Тогда я решила пройти в дом через кухню, но оказалось, что черный ход тоже закрыт изнутри. У меня не было другого выхода, кроме как заглянуть в "тетушкину" спальню, которая была рядом с ванной комнатой. Я тихонько подкралась, отодвинула занавеску и заглянула внутрь. И увидела мама, сидящую на резиновом коврике и "тетушку", стоявшую позади нее. Когда Гита отошла в сторону, я смогла рассмотреть маму получше. Она была абсолютно голой, и все ее тело лоснилось от какого-то масла, которым, безусловно, намазала ее Гита. Я никогда раньше не видела маму голой, она была женщиной строгих нравов и никогда не переодевалась на виду у других (естественно, я не знаю, распространялось ли это правило и на моего отца). И мне стало, обнаружив, что она сидит голой в присутствии женщины, которая совсем недавно соблазнила меня. Поэтому я решила воспользоваться случаем и разглядеть маму во всей ее красе.

Когда она встала с пола, я смогла полностью рассмотреть ее. После восхительной ночи проведенной с "тетушкой", мне без труда удалось смотреть на маму, как на еще одну голую женщину. И поэтому, не отрывая от нее взгляда, я сунула руку в трусы.

Унее была пышная попа, которую Гита не преминула потискать, после того, как обильно намазала ягодицы маслом. Маме сейчас было сорок пять лет, и без сомнения в молодости она была настоящей красавицей. Хотя с возрастом она и располнела, но, несмотря на этот избыток плоти - мощные бедра, толстые ляжки, выступающий живот - у многих мужчин при виде ее стало бы тесно в штанах. Ее огромные груди слегка обвисли, но сохранили великолепную форму. Но больше всего мой взгляд привлекли волосы, обильно росшие у нее между ног. Я никогда еще не видела таких зарослей, сомневаюсь, что их можно было бы закрыть тарелкой. Начинались эти джунгли между ягодиц, и наиболее густо росли вокруг щелки, которая была абсолютно неразличима, и доходили до пупка. А на лобке они были, по-моему, дюйма три глубиной. Вьющиеся, шелковистые, блестящие от масла - просто великолепное зрелище.

Теперь-то понятно, почему мама не смогла управиться за час. Они с "тетушкой" очень давно не виделись, но мне было не ясно, как Гита, было видно, что она наслаждается видом голой мамы, смогла убедить столь пуритански воспитанную женщину (маму) раздеться в ее присутствии.

Вдруг я вспомнила, зачем пришла сюда и, вернувшись к парадной двери, нажала кнопку звонка. На пороге появилась Гита, и спросила о причине моего прихода. Я все ей объяснила, она пошла в спальню, и через минуту вышла ко мне, сказав, что мама в ванной и посоветовала поискать бумажник под кроватью. Она была права - бумажник действительно упал за кровать. Я отдала его отцу, и он довольный жизнь отправился с несколькими родственниками в местный бар пить "тодди" - алкогольный напиток из кокоса невероятно популярный в нашем штате. Отец очень любил его, и постоянно говорил, что в городе настоящего "тодди" днем с огнем не достанешь. Завтрашний день обещал быть довольно тяжелым - именно завтра прах бабушки должен был быть развеян над рекой, и завтра же будет первая из двух поминальных церемоний.

Женщины весь ночь собирались готовить рисовую пасту для птиц, и угощения для наших родственников, прибывших на завтрашнюю церемонию. Прах бабушки был собран в глиняную урну, которая завтра будет опущена в реку. Женщинам не разрешается присутствовать при этом, и они могли бы утром спокойно позавтракать и отдохнуть от тяжелой ночи

Но у мамы болела голова, и ей разрешили пойти спать в дом соседки. Меня отпустили вместе с ней, поэтому ночью нам не пришлось много работать. Там и без нас было достаточно женщин лучше, чем мы с мамой разбиравшиеся в подобных делах. Гита, гостеприимно улыбаясь, встретила нас на пороге своего дома.

Она положила нас в комнате рядом с собственной спальней, пожелала спокойной ночи, и, выключив свет, ушла к себе. Мы с мамой быстро заснули, но я проснулась посреди ночи, оттого что мне сильно захотелось пить. Я пошла на кухню, налила себе стакан воды и хотела, было, возвращаться в нашу комнату, но вдруг увидела, что дверь в "тетушкину" спальню слегка приоткрыта и у нее горит свет. Я подумала, что, наверное, они с мамой о чем-нибудь разговаривают, и решила присоединиться. Но, заглянув в спальню Гиты, замерла на месте.

Мама и "тетушка" обнимались на огромной постели, причем мамина голова покоилась на "тетушкиных" грудях - миленькое зрелище. Гита нежно касалась самых чувствительных местечек на теле мамы: подмышек, пупка, живота, внутренней стороны бедер. Избегая, однако, грудей и щелки. Но скоро "тетушка" присосалась к маминым большим сисям. Мне даже стало завидно, что она с такой легкостью распоряжается грудью, принадлежавшей мне в младенчестве.

-О, Гита! - вскрикнула мама, но "тетушка" впилась в ее губы страстным поцелуем, а потом снова занялась грудью.

-У тебя такие славные сосочки! - заявила она, поцеловав их один за других.

Затем Гита остановилась, и я подумала, что меня заметили, и отошла от двери. Но она, обняв маму за плечи левой рукой, опять поцеловала ее в губы, а правую руку опустила на мамину волосатую писю.

-О-о-ой! - чуть ли не взвизгнула ошеломленная мама, и попыталась отодвинуться подальше от "тетушки" и ее шаловливых пальчиков.

Но Гита обрушила на маму град поцелуев, в то время как ее указательный пальчик погрузился в мамину щелку.

-Милая, у тебя такая чудная писечка, но невероятно волосатая. Почему, сладкая моя?

Мама пробормотала в ответ, что муж разозлится, если она побреется.

Тогда "тетушка" с горящими от удовольствия глазами устроилась у мамы между ног и двумя руками раскрыла ее щелку. Затем нежно, но, крепко держа пальцами губки, она еще шире раздвинула мамины ноги. А мама лежала, выставив свою волосатую промежность напоказ, словно шлюха, вздрагивая от каждого прикосновения Гиты. Я даже представить себе не могла, что моя настолько консервативная в вопросах секса мать так легко сдастся "тетушке", которая этот момент настойчиво искала спрятавшийся в этих роскошных зарослях клитор.

Наконец отыскав его, Гита прижалась к раскрытой маминой писе и, не спеша, стала облизывать клитор. Мама с каждым движением бедер пыталась буквально впечатать свою щелку в мокрое от непрерывно текущего оттуда сока лицо Гиты.

-О-о-о-о! - застонала она, кончая.