Под кущами. 6. Пока родители в театре

ПОД КУЩАМИ, ИЛИ ПРИЯТНОЕ ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЕ С СЕЛЬКИМИ ГЛУПЫШКАМИ.

Анонимная повесть, опубликованная в британском эротическом журнале "Пёрл" ("Жемчужина"). Перевод с английского Ю.Аксютина.

№ 6. Декабрь 1879 года.

6. Пока родители в театре.

На следующий день в театре главного города графства первостатейная лондонская компания даёт последнее представление нашумевшей пьесы, и папа выражает пожелание поехать всем туда вечером, но Энни и Софи заявляют, они уже видели её однажды и с них этого довольно. Перехватив их многозначительные взгляды, я, со своей стороны, естественно, также признаюсь, что видел её полдюжины раз в городе. Таким образом в конце концов устраивается, что с папой и мамой едут только Френк, Роза и Полли; на дорогу им нужно больше часа, а представление должно начаться в 6 часов после полудня, и как только они оказываются вне поля зрения мы втроём отправляемся в купальню на озере. Вечер выдаётся необыкновенно тёплым, и потому это место оказывается самым подходящим для ожидаемых нами удовольствий, какие я мог предложить Энни и Софи на остаток дня.

Запершись внутри летнего домика, я предлагаю прежде всего стимулировать наши взаимно горячие желания бутылкой шампанского. Она настолько оживляет обеих прелестниц, что мы не отказываем себе ещё в одной, прежде чем приступить к раздеванию, необходимому для любовных игрищ. Уже семь часов, мы окунаемся в лучи золотого света от заходящего и бьющего нам в глаза солнца и спешим воспользоваться стечением обстоятельств таким образом, чтобы, ассистируя друг другу, позабавиться всякого рода любовными уловками и фамильярностями. И скоро оказываемся в костюмах Адама и Евы.

- Надеюсь, дорогая Энни, - восклицаю я, - вы не станете ревновать, если я сейчас превращу вашу сестру в женщину? Мы же вроде бы договорились об этом.

И заключив младшую в свои объятия, с необузданным петухом, пульсирующим против ее живота, отправляюсь с ней к длинной кушетке.

- Как же вы заносчивы, дружище Уолтер! - отвечает старшая. - Хоть что-нибудь иль кто-нибудь изменит подобных непостоянных мужчин? Но я не буду ревновать к Софи. Она же не миссис Лезли! Знаю, знаю, выбыли с нею близки вчера; тот предательски глуповатый взгляд, сэр, которым вы встретили меня по своём возвращении, был достаточен, чтобы подтвердить мои подозрения о том, что случилось, когда вы были tete-a-tete с этой убийственной леди.

- Как вам не стыдно, Энни, дорогая? Вы же сами сказали мне на днях, что любовь должна быть свободной всюду. Я не отрицаю свою вину, но приложу все усилия, чтобы теперь же заработать прощение, - говорю я, помещая Софи на мягкую пружинистую кушетку. - Помогите мне освободить эту дорогушу от её хлопотливой девственности, а потом я отплачу вашей собственной страстно желающей пиздёнке за всю вашу любовь и снисходительность. Кстати, уверен, что миссис Лезли понравилось бы без каких-либо чувств ревности встретиться с вами. Ведь существует так много путей чувственного удовольствия, что даже один мужчина с тремя прелестными девушками может быть столь различным, что даст всем самое интенсивное наслаждение.

После этого обе девушки дают мне восторженные поцелуи, со всевозможными заверениями, что никогда не будут себялюбивыми и будут только счастливы расширить круг тех, с кем бы они могли свободно любить, добавляя со специальным ударением:

- Мы - такие лопухини, дорогой Уолтер! Мы же ничего не знали, пока вы не представили нас искусствам любви. И пока вы остаётесь с нами, будем во всем следовать вашему руководству.. Мы знаем - это плохо, но какое небесное удовольствие заключается в любовном смешении полов!

Беря мой укол в руку, Энни объявляет:

- Теперь, сэр, я покажу этому джентльмену путь в любовный кабинет Софи… Крепись, дорогая, он не причинит тебе уж какой-то нестерпимой боли. Но вскоре после этого восторг утопит всякое воспоминание о первом коротком страдании.

Софи, раздвигая как можно шире свои ноги, отвечает:

- Я вся горю желанием вкусить настоящее древко любви... Не жалейте меня, Уолтер, дорогой! Я скорее умру, чем откажусь теперь от обладания им!

Теперь, когда красная головка "Купидонова тарана" приведена в боеготовность, Энни открывает розовые губы влагалища своей сестры и помещает моего петуха в исходную позицию. Но её прикосновения наряду с мыслями о предстоящем лакомом наслаждении заставляют меня моментально выметать икру ей на пальцы и на передок девственного прохода.

- Ну-ка, приналягте! - шепчет она. - Сейчас самое время одержать победу. Ведь вставить его теперь легче..

И незанятой рукой приподнимает ягодицы Софи, чтобы подготовить её в более благоприятных условиях встретить мою атаку.

При первом же выпаде головка мистера Приапус довольно сносно всаживается в тугие складки жертвенной вагины, и я уже завладеваю первыми линиями обороны девственницы.

Бедная Софи стонет от острой боли, причиняемой моим штурмом, но, прикусив губы, чтобы сдержать какие бы то ни было крики боли, отважно помещает одну руку на стволе моего дрюка, словно ревнуя к любовной помощи своей сестры и беспокоясь о чести самой показать мне дорогу к достижению самого дорогостоящего любовного триумфа, а возможно и чтобы не допустить моего извлечения до полного выполнения урока.

- Вам нравится! - восклицаю я, восхищенный этим проявлением мужества. – Ещё чуточку, и я сделаю из вас настоящую женщину!

После чего свирепо приналегаю на неё, заставляя тугие ножны мало-помалу расширяться. Преграда за преградой уступает моей решительной энергии, и, наконец, я вонзаюсь, погрузившись вплоть до корней моей штуковины, которая в тот же самый момент открывает стрельбу моими теплыми выделениями по краям её сокровенных внутренностей. Это через несколько мгновений исчерпывает мои силёнки, и я неподвижно застываю на вздымающейся груди восхитительной Софи, пока вдруг не чувствую, как пальцы Энни принимаются щекотать моих шары и осязать ствол моего петуха. И вот в этот самый момент Софи, которая из-за мучительного потрясения пребывала чуть ли в обмороке, открывает глаза и, улыбаясь сквозь болезненную гримасу, протягивает мне губы, как бы приглашая для поцелуя, которым я немедленно и отвечаю, с пылом чуть ли не высасывая её дыхание. Моё возбуждение тотчас же достигает наивысшей степени благодаря и любовному вызову самой Софи и щекотаниям её сестры, так что я возобновляю свои движения, приподняв ей задницу и протискивая свой дрюк у неё в пиздёнке.

На сей раз я в максимально возможной степени продлеваю наслаждение, начав медленно и часто останавливаясь, чтобы почувствовать восхитительный трепетание петуха и кошечки в их восхитительном соединении.

- Ах! Вот что означает настоящая любовь! Она возмещает за всю боль, которую я чувствовала сначала. О! о! дорогой Уолтер, такое ощущение, будто из меня в экстазе вытекает сама душа!