Питомцы

Александра облегчённо вздохнула. Домашнее задание было выполнено, и можно было, наконец то, заняться своими делами.

Александра училась в художественной школе, куда отправили её родители, заметив у ребёнка явный талант. Но что и говорить, талант у Александры действительно был. Рисовала она просто великолепно на радость родителям и педагогам. Но вот темы своих произведений… Да! То, что нравилось рисовать Александре, могло повергнуть в ужас видавших виды психиатров и судмедэкспертов. Как ни странно, девушке вовсе не интересно было целые дни проводить в мастерской, рисуя гипсовую голову Аполлона, или старый кувшин. Как же она ненавидела и этот кувшин и Аполлона!!!

Любимыми темами её работ были пресмыкающиеся и черви. Да. Червей, змей, жаб, лягушек и прочую гадость она могла рисовать до бесконечности, с наслаждением вырисовывая каждую мелкую чёрточку, прорисовывая каждую неровность их мерзких блестящих тел. Причём работы Александры изображали не просто червяка или лягушку. Все эти мерзкие создания самым безнаказанным образом пользовались человеческими телами, то поедая их, то прогрызая насквозь, то просто, разгуливая по ним, там где заблагорассудится. Слава Богу, что своих работ Александра никому никогда не показывала, за исключением мамы, которая, как ни странно, отнеслась к «художествам» дочери вполне благосклонно, и определила её в художественную школу. Для приёмной комиссии Александра нарисовала какого-то зайца и белку, немедленно была зачислена, но всё свободное время продолжала посвящать рисованию любимой темы.

И вот, очередной «шедевр» изображающий кувшин и яблоко был готов, Александра облегчённо вздохнула, и размяла немного уставшие от долгой работы с карандашом, пальцы, прошлась по квартире, что бы убедится в том, что она осталась одна, и закрыла на всякий случай входную дверь на цепочку.

Пока Александра проделывала всё это, глаза её постепенно разгорались, каким то потусторонним, нереальным огоньком, на лице появлялся странноватый румянец, и юная девушка в считанные секунды менялась до неузнаваемости.

Александра подошла к подоконнику и отодвинула занавеску. На подоконнике стоял небольшой аквариум, в котором жили «питомцы» Александры. Этими питомцами были две дюжины медицинских пиявок, которых Александра приобрела на свой первый гонорар от продажи собственной картины. Что-то на тему деревни летом.

Минуты две девушка с нежностью разглядывала, как носятся в воде извиваясь, маленькие чёрненькие тельца. Затем Александра сбросила с себя всю одежду, сняла аквариум с подоконника и села в кресло, поставив аквариум рядом на стул. Пришло время кормёжки.

Небольшим пластмассовым сачком с дырочками для стока воды, Александра вылавливала пиявок. Осторожно, двумя пальчиками она доставала их из сачка и клала на своё тело. В начале на бёдра, нескольких на живот и нескольких на соски. На сосках она старалась разместить как можно больше своих питомцев, потому что кожица на них более нежная и к ней легче присасываться. В этот раз ей удалось разместить на каждом соске штук по пяти. Наконец все пиявки были размещены, Александра откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Она чувствовала как на её бёдрах, животе и груди шевелятся пара десятков отборных жирных медицинских пиявок, и эти движения влажных прохладных существ приносили ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Иногда Александра приоткрывала глаза для того, что бы с наслаждением понаблюдать как передвигаются по её телу кровожадные питомицы то сворачиваясь в горошину, то выпрямляясь во весь свой рост. Александра иногда гладила их, нежно касаясь пальчиками холодненького тельца, помогая им не сваливаться с неё, и более успешно продвигаться в поисках места укуса. От этих прикосновений пиявки съеживались в клубок, что безумно нравилось девушке, приводя её в восторг.

Порой волы возбуждения захватывали её так сильно, что, обезумев от нарастающего наслаждения, она подбирала со своего тела ещё не присосавшихся пиявок и отправляла себе в рот, забавляясь тем, что гоняла их языком от щеки к щеке. Но, к сожалению пиявки, быстро присасывались, и затихали на время.

Так и сейчас Александра лежала с тремя пиявками во рту, закрыв глаза и наслаждаясь необыкновенными, понятными только ей, ощущениями. Волны приливающего возбуждения захватывали её сознание… Внезапно, на гребне волны возбуждения у неё появилась удивительная мысль, которая завладела полностью сознанием девушки, приводя её в восторг и вовлекая в наивысшую степень возбуждения…

Нежными пальчиками Александра сняла двух не успевших присосаться пиявок с живота и, раздвинув ножки, аккуратно стала заправлять их себе во влагалище. Почувствовав влажную среду, пиявки стали двигаться активнее, и вскоре одна присосалась к внутренней стенке сластолюбивой щёлки, а вторая, к великой радости девушки, пристроилась прямо на набухшем клиторе. Мощные волны наслаждения прокатывались по телу Александры, вводя её ещё глубже в пучину безумия и страстного наслаждения. Малейшие движения маленьких, чёрных существ вызывали у неё такие сильные приступы сладкого содрогания, что девушка, обезумев от возбуждения, сама скручивалась в конвульсиях страсти, подобно пиявке.

Через некоторое время, раздувшиеся и сытые твари стали постепенно отставать от тела и сытые медленно расползались по телу девушки. Александра нежно собирала их и отправляла обратно в аквариум. Вскоре все пиявки снова резвились на подоконнике, но тело девушки на этом не успокоилось. Оно требовало продолжения. Оно изнывало, стонало и стенало, неистово требуя от своей хозяйки новых ощущений. И Александра вовсе не желала с ним спорить.

В лёгоньком сарафанчике, одетом поверх обнажённого тела, Александра вышла во двор. Тело горело, продолжая посылать в мозг девушки импульсы страсти и удовольствия, толкая её на новые приключения.

В старом дворе, за густыми кустами сирени выстроились в ряд три гаража. Вместе с кустами они образовывали достаточно укромное место, этакий альков, который догадливые люди использовали в качестве туалета. В таких местах, всегда было сыро и прохладно. Туда и направилась Александра.

Оглядевшись, из осторожности, что бы её никто не заметил, она зашла за гаражи, окунувшись в тишину и прохладу таинственных задворок того самого двора, в котором прошло всё её детство, в котором она знала каждый кустик, каждый камешек, каждый закуток. В нос ударил сладковатый, состоящий из слияния тысяч разных ароматов, запах, который дурманящим нектаром проникал в лёгкие девушки, маня и призывая её к поиску новых приключений.

Александра осторожно прошла к куче мусора, сваленного тут много лет назад, присела на корточки, и осторожно приподняла лежащую на земле доску. «Вот они, мои милые»! – пронеслось молнией у неё в голове вместе со сладострастным вздохом. Несколько дождевых червей беззастенчиво распластали свои жирные тела, маня Александру так, как манит ночных мотыльков свет в окне. В глазах девушки вспыхнул с новой силой огонёк страсти и безумства и, задрав подол сарафана, она стала раскладывать червей на своих бёдрах, наслаждаясь тем, как они начинают медленно двигаться в поисках норки, не догадываясь, что доставляют своими движениями сказочное наслаждение высшему существу. «НОРКИ»! От этой мысли у Александры закружилась голова. Она осторожно, двумя пальчиками взяла самого жирного червя, и аккуратно положила себе на высунутый влажный, сластолюбивый язычок. Присев на небольшое полено, лежавшее рядом, она несколько минут сидела неподвижно, чувствуя, как уносится её сознание всё глубже в пучину наслаждения и сладострастия, как тело её открывается для таких тайных и немыслимых наслаждений, которые могли бы повергнуть в ужас простого обывателя, гордящегося своей неуёмной фантазией.

Александра втянула в рот половинку червя, вторая половинка свисала с её аккуратных губок, и извиваясь приятно ласкала девушку своим телом. Посасывая червя, Александра подняла сарафанчик повыше,…

взяла нового червя, всё ещё лежащего на её бедре, и принялась засовыватьсебе во влагалище. Осторожно, что бы не повредить нежное тельце, она ввела его так глубоко, как могла, за ним последовало ещё пара червей. Ещё одного она положила по верх половых губок, и слегка надавив на него, стала мастурбировать его телом. Внезапно пришедшая мысль ей так понравилась, что в корне поменяла её планы.

Она вытащила из-под доски ещё несколько червей, и медленно, что бы не повредить их тел, ввела их себе в анус, одного за другим. Глазки девушки сами собой закатились наверх от наслаждения. Она перестала мастурбировать, откинулась назад, уперевшись спиной в старый гараж, и развела ноги. Её возбуждённое, набухшее влагалище истекало соками как перезревший абрикос. Именно эти соки и стали причиной необыкновенного продолжения этой вакханалии. Привлекаемые ароматом выделений, одна за одной, на влагалище девушки стали собираться мухи. Всего пара минут, и вот уже штук десять мух вылизывают, истекающую соками, письку Александры, ласково щекоча её своими лапками. Пришедшая вместе с этим волна наслаждения повергла девушку в ступор. Широко распахнутые глаза, казалось, замерли в одном положении и глядели не мигая, из полуоткрытого ротика начинала вытекать тонкая струйка слюны, а из груди её вырывались глубокие вздохи безумного наслаждения, почти переходящие в звериный рык.

Так прошло минут десять….

Внезапно наслаждение Александры было прервано шумом приближающихся шагов. Она вздрогнула, одёрнула сарафанчик, и быстро юркнула в маленькую нишу между гаражами. Скрытая от посторонних глаз, стоящими у стены гаража, досками, и небольшим кустом сирени, девушка могла, присев на корточки, наблюдать всё происходящее, совершенно не опасаясь быть замеченной. А происходило буквально следующее. За гаражи, которые только что были убежищем Александры, зашёл незнакомый ей молодой человек, лет двадцати. Александра отчётливо видела его белую майку, с

изображением какой-то певицы, синие джинсы «Левайс 501», и его озабоченную муками мочевого пузыря физиономию. По тому, как парень тяжело дыша и пошатываясь, стал неуверенными пальцами расстёгивать ширинку, Александра догадалась, что он достаточно пьян, что бы заметить её. Из своего укрытия она беззастенчиво и с удовольствием наблюдала за происходящим.

Александра видела, как парень расстегнул ширинку, и шатаясь, извлёк из своих джинсов достаточно большой, напряжённый, приятного нежно-розового цвета член. Направив его на стенку гаража, он пустил горячую мощную струю, которая с шумом разбивалась о металлическую стену на тысячи маленьких брызг. Некоторые долетали до Александры, попадая ей на лицо, голые руки и коленки, приятно ласкали её тело. Девушка первый раз видела, как мужчины писают. И это ей нравилось. Волна нового возбуждения вскружила ей голову, и Александра высунула кончик языка, что бы им поймать золотые брызги и ощутить их манящий и пока неизвестный ей вкус. Из стоящего члена моча вылетала довольно мощной струёй, и мелкие брызги окатывали девушку с ног до головы, поощряя неуёмную похоть молоденькой извращенки. Александра тихонько и с наслаждением облизывала забрызганные губы, и чувствовала приятное шевеление, в самых укромных уголках своего тела. Похотливое тело извращенки трепетало от сладкого унижения и грязи, в которую было безжалостно брошено своей хозяйкой. Мало того, оно просило, оно требовало, оно приказывало девушке подвергнуть его ещё большему унижению, оно умоляло ввергнуть его в пучину таких нечистот, какие только может представить себе извращённое и воспалённое человеческое воображение, что бы беспомощно биться в сладострастных конвульсиях наслаждения, впитывая всем своим существом, запах гниющей и разлагающейся плоти.

Шум, разбивающейся о стену гаража, струи стих так же внезапно, как и начался. Но действие, приводившее Александру в такой восторг, на этом не закончилось. Привычным движением, стряхнув с кончика члена капельки мочи, молодой человек стал неистово массировать

его правой рукой. Эту картину Александра видела несколько раз, когда кому-то из её знакомых парней удавалось затащить её в постель. Демонстративная мастурбация часто была прелюдией к «более серьёзным» действиям. Но сейчас Александрой владело совершенно необычное наслаждение, скрашенное остротой тайны и извращённости. Жадными глазами она следила, как рука молодого человека совершала поступательные движения, лаская член, как-то обнажалась, то пряталась под крайней плотью бордово-красная разгорячённая головка, как вместе со вздохом облегчения, с неистовой силой вылетели первые капли белой, густой жидкости и с силой ударились о металлическую стену гаража. Парень просто кончал. Кончал и трясся от удовольствия и торжества облегчённой плоти, совсем не подозревая, что за всем этим процессом наблюдает пара безумных, горящих, голодных девичьих глаз, разжигая в теле хозяйки огонь новой сладострастной извращённой фантазии наслаждений.