Особая Школа: Наказание

Каратель заставил девушку встать босыми ногами на деревянную платформу, на которой находилась вся эта странная конструкция, и приковал ее лодыжки к ней так, что они не могли двигаться ни вверх, ни в стороны. Затем, он положил девушку животом на деревянную подставку и зафиксировал ее голову и руки. Теперь она стояла, сильно нагнувшись вперед, прикованные лодыжки и упирающаяся в живот подставка не позволяли ей согнуть ноги в коленях, а широкие колодки, в которые были заключены ее голова и руки, не давали видеть то, что происходит сзади.

Вышедшие из коттеджа преподаватели встали сбоку от площадки, напротив головы девушки. Она обрадовалась тому, что им будет не видна ее попа, которую наверняка обнажат перед поркой, и дала себе слово не плакать, чтобы ее слез они тоже не увидели.

***

Каратель положил руку на спину девушки. Он чувствовал нежную кожу под тонкой тканью блузки, и это ощущение сводило его с ума. Почему этот чертов Директор сделал наказание публичным? Если бы они были в его домике, он наверняка заставил бы эту девчонку отдаться ему! Он бы даже мог взять ее силой – прикованные к скамье или столбу девушки были абсолютно беззащитны, и он не раз этим пользовался. Хотя, ему больше нравилось заставлять их самих уговаривать изнасиловать их. Если девушке причиталось хотя бы два десятка ударов, то уже на половине экзекуции она была готова навсе, лишь бы этот ад прекратился. Каратель умел пороть. Было не много дел, которые он умел делать хорошо, но это искусство он освоил в совершенстве. Его жертвы сходили с ума от боли, однако при этом никогда не получали серьезных травм. Даже полсотни тяжелых плетей, которые ему однажды довелось отвесить одной из учениц, оставили на ее коже лишь яркие рубцы, но не кровавые раны. Был у него один секрет, которого никто не знал, и девушке, прикованной сейчас для порки, предстояло испытать его на себе.

Каратель любил свою работу. Он любил ощущение власти над молоденькими девушками, любил ужас в их глазах, любил их крики, их слезы и их готовность сделать что угодно, лишь бы прекратить это. Он был садистом, в самом худшем значении этого слова. Он прятал свои эмоции, как мог, т.к. понимал, что в Школе не потерпят сумасшедшего даже на должности карателя, даже если он виртуозно владеет плетью. Поэтому публичные наказания были для него настоящим испытанием. Пороть и не показывать то, что он наслаждается муками жертвы – это было для него действительно сложно. Тем более, если жертва была такой, как эта девчонка. Стройная, с тонкой талией, округлой попкой и крепкой, но довольно крупной грудью. Ее каштановые волосы сводили с ума, а в карих глазах, наполненных сейчас страхом, можно было утонуть. Хотелось медленно провести пальцем по ее щеке, скользнуть под блузку, сжать в руках грудь, так, чтобы она вскрикнула, а другую руку запустить в трусики. А затем сорвать их и, прижав девчонку к стене резко войти в нее, и… Черт! Сколько не мечтай, а уединиться с этой красавицей не получится! Что же ты, сучка, так провинилась, что тебя решили пороть перед всей Школой?! Ну, что ж, раз я получу минимум удовольствия от тебя, то ты от меня получишь максимум впечатлений!

Каратель резким движением задрал юбку девушки, спустил ее трусики ниже колен и развернул деревянную подставку так, что теперь все присутствующие видели белоснежные полушария ее нежной попки. Девушка надеялась, что ее будут пороть в более пристойной позе, и от этой выходки ее лицо вспыхнуло от стыда. Увидев это, Каратель незаметно улыбнулся и прошептал Вике: «А вот тебе подарочек лично от меня…» И он опустил колодки, в которые была закована голова девушки, ниже, заставляя ее нагнуться еще сильнее. В этой позе перед всеми зрителями предстала ее нежно-розовая киска, и девушка покраснела еще сильнее. Если бы она сейчас провалилась сквозь землю, то была бы безумно рада этому.

Многие из учениц, наблюдавших развернувшуюся перед ними картину, подумали, что лучше получить полсотни плетей в пустой комнате, чем вот так стоять и чувствовать десятки взглядов на своих самых интимных местах. Как она потом будет учиться, зная, что вся Школа видела ее в такой позе? Публичное наказание всегда позорно, но Каратель сумел сделать его для Вики настолько унизительным, что теперь сама предстоящая порка воспринималась ею как не заслуживающая внимания мелочь.

Так она думала, пока Каратель не нанес первый удар. Неожиданный, от того, что девушка еще не пришла в себя от накатившей волны стыда, но от этого не менее болезненный. Из глаз девушки сами собой брызнули слезы, а из горла вырвался безумный крик.

- Извините, я кое-что забыл, - сказал преподавателям Каратель, и с силой воткнул в рот девушке кляп. Большой резиновый гриб заставлял Вику держать рот широко открытым и, казалось, проникал до самого горла, из-за чего она с трудом могла дышать. Гриб был покрыт какой-то жидкостью, и Вика быстро поняла, что это «усилитель чувств» - препарат, во много раз усиливающий физические ощущения. После его применения даже легкие шлепки были бы болезненными, а Вике предстояло вынести еще двадцать девять ударов плетью. Юную ученицу охватил ужас. Следующий жгучий удар плети вырвал из ее горла лишь хрип – кляп не давал ей кричать, и это было все, на что она сейчас стала способна.

Каратель не торопился, аккуратно нанося удары один за другим и следя за тем, чтобы появляющиеся на нежной коже рубцы не скрещивались. От этих ударов Вику охватило безумие. Она билась в колодках, стараясь хоть чуть-чуть уклониться от каждого следующего удара, однако, это не помогало – плеть все равно находила свою цель, и единственное, чего она добилась – это ссадины на руках и лодыжках, которые оставили кольца колодок. Девушке казалось, что каждый удар плети вырывает из нее куски плоти, хотя ее попка лишь покрывалась равномерно красными полосками.

На пятнадцатом ударе Каратель остановился.

- Я считаю, что кожу нужно обработать, иначе она будет слишком долго заживать, - обратился он к Директору. – Или это требуется наказанием?

Директор на секунду задумался. Наверное, если бы он сейчас видел лицо своей ученицы, он бы вообще прекратил это истязание – столько боли, ужаса и безумия было на нем. Но перед его глазами были лишь красные от плети ягодицы девушки, да выглядывающая между ножек киска, которой, конечно, не касались умелые удары Карателя.

- Нет, наказание не требует этого, - решил он. - Обработайте кожу, если считаете нужным, и продолжайте.

Обессиленная Вика обвисла в колодках, отдыхая, пока Каратель ходил в свой домик за какой-то мазью. Однако когда он вернулся, и начал наносить ее на кожу, она возмущенно замычала – мазь обладала явным раздражающим эффектом и обработанная ею кожа загорелась адским пламенем.

- О, да, - прошептал ее на ухо Каратель. – Это мое любимое лекарство! И еще у меня для тебя есть сюрприз!

После этих слов он встал так, что зрители видели только его спину, но не видели, что он делает с попкой девушки, и погрузил густо смазанный мазью палец глубоко в ее киску. Нежная кожа тут же загорелась, и Вике показалось, что в нее засунули раскаленную кочергу. Она завопила изо всех сил, но из под кляпа вырвался лишь очередной хрип.

- Погоди, милая, это же еще не все! – прошептал ей Каратель, и, окунув палец в баночку с мазью, начал аккуратно смазывать ею анус девушки, а затем, неожиданно резко засунул его на две фаланги внутрь. Новая боль пронзила юную ученицу. Ее попка никогда раньше не знала такого обращения – Вике даже мысль не приходила в голову, что можно туда что-то засунуть - поэтому вторжение пальца Карателя само по себе было болезненным, а уж раздражающая мазь сделал эти ощущения совсем невыносимыми.

Каратель вытащил палец из девушки и снова взялся за плеть. Каждый его удар становился для девушки волной нечеловеческой боли, но вскоре сработали какие-то защитные механизмы организма, и она потеряла сознание.

***

Очнулась Вика в больничной палате. Обработанная врачами кожа практически не болела. Только сильное жжение в киске и попе заставило девушку застонать - врачи, не знавшие о выходке Карателя, не обработали эти нежные места. Впрочем, мазь, которую он в нее засунул, была безвредна и жжение вскоре прошло. Уже на следующий после порки день девушка чувствовала себя вполне нормально и смогла вернуться к занятиям.

Каково же было ее удивление, когда идя на очередной урок, она увидела, как во дворе двое крепких парней в белых халатах запихивали в скорую Карателя, «упакованного» в смирительную рубашку. Она замерла посреди двора, в шоке от этого зрелища и не заметила, подошедшего Директора.

- Виктория, - начал он, – на последнем совещании совета было решено, что во время последнего наказания для вас была превышена норма воздействия. Так, конечно, не принято, но…

- Вы о чем? – не поняла растерянная девушка.

- В общем, мы засчитали ваше наказание как пятьдесят тяжелых плетей в назидательной форме. Авансом, – усмехнулся Директора. – Так что, когда вы в следующий раз набезобразничаете, наказания не последует.