Ничего личного

Прохладный ветер теребил пламя свечи, ресторан был наполнен свежестью солёного ветра, шумом волн, хлопаньем отвязавшегося края брезентового навеса.

Я держал в руке ладонь любимой женщины, смотрел ей в глаза и думал о том, что для таких минут и создана жизнь. Выпитое вино слегка кружило голову, мы говорили не о чём, смеясь и наслаждаясь выпавшей возможностью вдвоём прекрасно провести время. Мы были рады подарить друг – другу эту летнюю ночь. Она, протянув под столом ногу, пощекотала меня, хихикнув, когда я дёрнулся.

- Как прошёл день, дорогой? Чем занимался?

- Всякими важными делами.

-А, например?

-Продавал акции, биржу лихорадит, переводил денежки в золото.

-И где же золото? Где ты его прячешь? – продолжая щекотать.

- Ты сама золото: - сказал улыбаясь.

-Ты мне зубы не заговаривай: - улыбнулась в ответ.

-Да. Вот ещё: Приобрел очень симпатичную девушку, и представляешь, она из того же города, что и я, и даже училась в том – же Университете.

- Зачем она тебе? – подозрительно смотрит в глаза.

- Я люблю только тебя. Я уже говорил тебе об этом, не правда ли? Тебе не о чем беспокоиться. И помолчав – я думаю, её ждёт большое будущее. У меня на неё планы.

-Спать с ней?

-Если, предположим, наш друг Макс приобрел лошадь, для участия в скачках. Нанял для неё жокея, кормит, тренирует. Разве он не вправе на ней иногда покататься?

-Циник.

-Я знаю, но в конце, как любят говорить наши израильские друзья, всё будет хорошо.

-И где она?

-Я поручил её Майклу. Он приступил к дрессировке.

-Не могу это слышать, Майкл он…

-Он никогда не перегибает палку, иначе я бы ему не доверил. Да и потом - Прабус – Марабу-с! - сказал я, с набитым ртом покачивая куском ростбифа на вилке.

-А это что должно означать?- она удивлённо округлила глаза.

-Через тернии - к звёздам!- это по латыни. Ответил, пытаясь одновременно проглотить здоровенный кусок, запивая вином.

- Она расхохоталась.

Дни шли за днями – бассейн, английский, тренажёрный зал, снова бассейн и вечером встречи с Майклом.

Я поняла и уверенна, что являюсь вещью Макса, с которой он волен, делать что захочет. Впрочем, это не волновало – радовало. Что для такой, гордой девушки, которой я была…