На этот раз она издала короткое мычание, которое скорее всего должно было означать слово «нет».
— Ничему ты не учишься, — и, привстав, Андрей наградил ее новой звонкой оплеухой. Все ее тело попыталось сжаться в комок. Правда положение, в котором она была связана, ей этого не позволило. Глаза зажмурились, голову она попыталась повернуть, пряча лицо, но не успела. Удар пришелся по тому же месту, что и предыдущие. Теперь ее левая щека горела огнем, и на ней уже начинал наливаться синяк. Девушку сотрясли рыдания, но абсолютно беззвучные. Теперь она старалась задавить в себе любой звук, лишь бы ее не били снова.
— Теперь будешь молчать?
И в ответ Катя быстро-быстро закивала.
— Хм, — Андрей притворно улыбнулся. — Все-таки кое-чему тебя можно научить, жаль только что не в первого раза. Хочешь, чтобы я тебя еще раз ударил? — ответом было такое же быстрое и испуганное мотание головой.
— Значит, будешь делать все, что я скажу? — в ответ торопливое кивание. — Точно ВСЕ будешь делать? — снова кивание.
«А ведь она даже ни секунды не помедлила перед тем, как согласиться», подумал Андрей. «Хотя любая девушка, проснувшись после похищения связанной в одном нижнем белье, должна понимать, услышав такой вопрос, что сейчас ее, скорее всего, будут трахать. Значит, действительно готова на все, лишь бы он ее не мучал».
— Меня ты узнала? — несколько кивков. Еще бы не узнать бывшего ухажера.
— Знаешь, зачем ты здесь? — отрицательное мотание.
— А хочешь узнать? — несколько секунд задержки и затем кивание.
— Значит так, я сейчас выну кляп, но рот ты раскрывать будешь только тогда, когда я разрешу. Ясно? — покорное кивание. — А решишь закричать или позвать на помощь — тебе будет очень и очень больно. Ясно? — опять кивки. Хотя ее согласие и испуг еще не означают, что она так не сделает. Угрожать и красочно описывать возможные пытки как-то не хотелось — не факт еще, что слова произведут желаемый эффект. Лучше было бы дать ей возможность убедиться на деле, что он не шутит на счет боли.
— Больно тебе будет примерно так, — он сбросил бретельку бюстгальтера с ее плеча и стянул чашку вниз, обнажив грудь. Ожидая протестующего мычания, он уже приготовился бить еще одну пощечину, но необходимости не возникло. Девушка молчала и покорно ждала своей участи, только по бившей ее дрожи чувствовалось то напряжение, в котором она сейчас находится.
Скинув и вторую чашку, он погладил соски, поиграл с ними, затем легко сжал каждый с двух сторон пальцами. А после этого сжал уже изо всех сил и сначала крутанул в разные стороны, а после дернул вверх, словно собирался поднять Катю, ухватив за груди. И действительно поднял ее на несколько сантиметров. Уже через секунду комнату огласил визг. Кляп сдерживал его, но все же был риск, что соседи услышат даже через звуки перестрелки из какого-то фильма. Но визг тут же был оборван привычным хлопком пощечины.
Теперь Катя не просто плакала — ее колотило в истерике. Правда, в абсолютно беззвучной истерике — она до смерти боялась издать хотя бы малейший звук. Лишь в один момент она издала едва слышный всхлип, но тут же посмотрела на Андрея с таким ужасом, ожидая очередного наказания, что он впервые испытал к ней чувство жалости.
Когда Катя немного пришла в себя, перестав вздрагивать от рыданий, он решил продолжать. Снова за подбородок развернул ее лицо к себе. Оно было горячее и припухшее от слез, а левая часть еще и от множества пощечин, тушь размазалась, а по подбородку обильно стекала слюна, которую кляп не позволял сглатывать.
— Это меньшее, что я с тобой сделаю, ясно?
Видео
Рассказы