После того, как за гостями захлопнулась дверь, мама хорошенько мне отдрочила. А потом уложила обессиленного в кровать и долго-долго меня целовала, приговаривая, что это все для моей же пользы и она мне хочет только добра.
Вот так я стал самым послушным сыном. Естественно, случались неприятности, и мама меня за них наказывала. Как маленького. И по заднице, и в задницу. А я не смел противиться — ведь пленка. Но и поощряла, если я был умницей — доением. В конце концов такое наше отношение вылилось в систему, в соответствии с которой я должен был вести дневник, планировать дела, а потом за них отчитываться. Причем сам анализировать свои промахи и назначать себе наказание. А мама могла усилить его, если была со мной не согласна. А в субботу «разбор полетов».
И вот я уже почти тридцатилетний состоявшийся мужчина
звоню в мамину дверь. В портфеле рабочий дневник. Лобок, попа и ноги тщательно выбриты, задница очищена клизмой. Ягодицы слегка подрагивают — эту неделю я слегка ленился и не завершил несколько запланированных дел. И сегодня моей заднице будет не сладко.
Как только мама открыла дверь — я забеспокоился. В квартире пахло незнакомыми духами. Беспокойство мое усилилось, когда мама провела меня в комнату, где с чашкой чая сидела незнакомая девушка лет двадцати семи.
— Вот, Дашенька! Помнишь моего Женечку?
Так это Дашка! Как же она похорошела! — подумал я.
— Конечно! Разве такое забудешь! — и она засмеялась. — Он тогда так визжал! Он и сейчас визжит?
— А вот сегодня и увидишь сама! Раздевайся! — это уже мне.
Я густо покраснел и замялся, но мама была непреклонной:
— Живо! Жену нечего стесняться! Хоть и будущую!
Ах, вон оно что! Мама давно обещала меня женить значит Дашка! Ну ничего, красивая! Я привык подчиняться, поэтому вздохнул и медленно снял рубашку, затем штаны и остался в стрингах.
— Ой! — пырскнула Дашка, — а чего это он у Вас в женском белье?
— Так он лучше сам себя контролирует. Я многое тебе сегодня расскажу и покажу. Имей терпение, деточка!
— Ну!, — прикрикнула на меня мать, — Трусы сам снимешь, или помочь?
Я медленно спустил трусы до щиколоток, переступил через них и положил на кучку своей одежды. Даша с интересом начала рассматривать мой подымающийся член, а я не смел прикрыться — должен был держать руки по швам.
— Теперь, деточка, — обратилась мать к Даше, — у него по расписанию тренинг-разрядка. Раз в неделю ему необходимо слить накопившуюся сперму. Раньше я его доила, но потом решила, что это может негативно сказаться на его инстинктах, и теперь он имитирует половой акт.
После этих слов мать пересела на диван посередине и достала из тумбочки двое песочных часов, резиновые перчатки, вазелин и презерватив, скомандовав мне:
— Ждешь особого приглашения?
Я приблизился и встал перед ней. Все-таки при постороннем человеке я чувствовал себя все еще скованно, несмотря на мою дрессуру. Она не спеша натянула перчатки, слегка подрочила мне писюн, чтобы он стал каменным, надела на него презерватив, смазала левую руку вазелином, расставила пошире ноги и расположила руку между ними. Я привычно улегся поперек ее коленей, дождался когда она крепко сожмет мой писюн в кулак, перевернет часы и шлепнет меня по заднице.
После команды-шлепка я начал двигать тазом вверх-вниз, изображая трах и глядя на песочные часы.
— Я тренирую его на два захода — поясняла мать Даше. — первый — пять минут, второй — десять. Думаю, этого хватит, чтобы удовлетворить любую женщину.
Когда песка в верхней полости часов стало в два раза меньше, я ускорился и кончил практически с последними пещинками.
— Молодец!, — похвалила меня мать и принялась мять мой полуопавший член, поглаживая меня ногтиками по ягодицам.
Когда она ощутила, что я готов ко второму заходу, перевернула уже другие часы и снова меня шлепнула. И я снова поскакал. И снова кончил практически вовремя.
— Теперь моя очередь!, — повернулась к Даше мать, — Он должен быть выдоен до капли. Заодно и будет понятно — занимался он онанизмом на неделе или нет.
Видео
Рассказы