Милашка и красавчик

— Может, лучше к тебе?

Ого! — воскликнуло что-то у меня внутри, но я отрицательно покачал головой. А Ольку я куда дену? К тому же если я сейчас пересплю с Миланой, весь план полетит к чертям, и все, чем я смогу похвастаться в конце, это тем, что трахнул дочку самого как его там, кстати?

— Ко мне нельзя — у меня мама сильно болеет — я отвел взгляд и тяжело вздохнул.

В принципе, это правда — моя мама действительно сильно болеет. Я, собственно, ради этого и подался в областной центр — чтоб денег ей на лечение заработать. Вот только не получалось у меня ничего — на стройке много денег не заработаешь, а куда-то еще устроиться без образования и связей нереально. И каждую неделю я получал все более и более тревожные вести из дома — то ей «скорую» вызывали, то она весь день охала, то сама боялась по лестнице спуститься. Честно говоря, я уже какое-то время даже ждал ее смерти, хоть и неправильно это

Поэтому врал я лишь отчасти — очень мне не хотелось быть уличенным во лжи до того, как мое положение окончательно утвердится.

— Тогда как? — Милана горько вздохнула и присела на лавочку под фонарем. И зябко поежилась.

Я скинул свою куртку и набросил ей на плечи.

Она улыбнулась.

— Предлагаю — я сделал театральную паузу. — Прогуляться!

— Ты с ума сошел! — воскликнула девушка со смехом. — Ты мои ходули видел? На них только и можно, что трясти попкой на танцполе да от двери до машины идти — медленно и мелкими шажками, осторожно переступая через бордюры.

— У тебя какой размер? — я машинально опустил глаза на ее ножки. Не такие уж и маленькие, мой тридцать девятый, может, и подойдет.

Она молчала. Я посмотрел ей в лицо — она была красная как помидор.

— Ну? — поторопил я.

— Тридцать восьмой — ответила она тихо.

— Отлично, — и я начал развязывать шнурки своих кед.

— Что ты делаешь? — воскликнула она, хватая меня за руки.

— У меня тридцать девятый, так что в моих кедах ты не утонешь, — улыбнулся я.

И снова посмотрел ей в лицо. Она была — удивлена, ошеломлена и польщена.

— А мы ведь так и не познакомились, — заметила она, пока я снимал с ее ухоженных ножек босоножки и натягивал на них свои кеды. — Меня зовут Милана, — она протянула мне руку.

— Очень приятно, Арсений, — я не стал целовать ее запястье — это было бы уже слишком. Я лишь слегка сжал мягкие кончики ее пальцев.

Она улыбнулась, но теперь ее улыбка выглядела смущенной, наверное, из-за яркого румянца, все еще украшавшего ее щечки.

Завязав шнурки, я подал ей руку и помог встать.

— И куда мы пойдем? — она переступила с ноги на ногу, внимательно рассматривая мои кеды. Ее босоножки я взял за ремешки и закинул себе на плечо. — И ты что, собираешься гулять босиком?

Я передернул плечами:

— Не впервой. Я в детстве у бабушки в деревне всюду босиком гоцал.