Место 37

Опасения мои оказались напрасны, в двери купе показалась изящная фигурка, которая несмотря на полузимнюю одежду, была исключительно притягательна - я давно заметил несомненно развитый вкус Ольги к ее гардеробу. "Привет" - услышал я бодрый приветливый голос, с души упал камень, я и не заметил, какой вес он набрал. Подхватив ее вещи и приняв ее куртку, я усадил ее у окна. На Ольге был яркий желтый свитер - идиот, я и не догадывался, что цвет свитера подсказывал мне ее любимый цвет - желтый. Присев на откидывающийся стульчик напротив нее, я немного торжественно от собственной стеснительности вручил ей букетик роз. "Ой, какие цветочки!" - прозвучали нежные трели ее голоска, и удостоился любопытного, чуть исподлобья, взгляда. Однако ни отказа, ни приглашения я в нем не увидел. Цветы тем временем перекочевали в невесть откуда взявшуюся банку (ну не с собой же она ее притащила!!!). Чуть осмелев от поощрения (а точнее от того, что НЕ ОТШИЛА!), я без шума разлил шампанское по стаканам, и вытащил шоколад. "Ой, как Вы догадались, что обожаю шампанское с шоколадом!" - восторженно воскликнула она. "Как я догадался??? - подумал я - да и не догадывался я вовсе, купил первое, что пришло в голову". Ольга меж тем разговорилась. Она рассказывала о старой работе, о людях, о вероятных предложениях и бог еще знает о чем - я не слушал, точнее, не мог слушать, потому что мои уши заполнял нежный тембр ее голоса, похожий скорее на самую удивительную завораживающую волшебную музыку, а мои глаза были прикованы к ее активно жестикулирующим губкам, нервным и пухлым одновременно. Я просто был не в состоянии отвести взгляд. Впоследствии созерцание ее губ вкупе с музыкой ее голоса стало для меня что-то вроде ритуала индийской йоги, я ни о чем не думал при этом, а просто наслаждался, купался в нирване, я уже не мог без этого жить ни дня, как законченный наркоман - без героина. Прибрав со стола и вынеся мусор к туалету, я осторожно присел на противоположный от окна край лавки и решил идти в наступление...

"Оля - прервал я ее монолог - мы с тобой не первый день знакомы и хорошо относимся друг к другу. Не могла бы ты перейти на "ты"?

- "На "ты" я называю только близких людей!" - как выстрел, прозвучал короткий и недвусмысленный для меня ответ - к числу близких я явно не относился. В голове зашумело, мое отчаянье, как я думаю, ясно читалось на моем лице, я замолчал сник.

Это было крахом! В принципе, я вовсе не рассчитывал на близость, но ее "ты" я должен был уже заслужить. Пауза продолжалась минуты две-три, которые были для меня беспросветной вечностью. Я не смотрел на нее, мне было... стыдно. Я всегда избегаю смотреть в глаза людям, которые чем-то меня обидели. Может быть потому, что, как мне казалось, в моих глазах они вычитают все, в том числе и элементарную детскую обиду. Неожиданно справа от меня послышался шорох и... на моей ноге оказалась ее головка. Это, вообще-то, было не в первый раз... однажды нам пришлось ехать издалека на машине, мы сидели на заднем сиденье, и Ольга, с присущей ей милой бесцеремонностью по отношению к мужчинам, без всяких комплексов и намеков использовала мою ногу в качестве подушки. Но тогда в машине были, кроме нас, еще два человека. А тут? Как это понять?

Мужчине иногда думать вредно! Кроме головы, у мужчины есть еще руки и все остальные органы, которые лишены собственных мозгов. И очень хорошо, что иногда, в критических ситуациях они действуют самостоятельно. Кто меня надоумил, Бог ли, дьявол ли, она ли, но только я совершенно непроизвольно погладил ее ладонью по щеке, как ребенка. Щенячий восторг - вот, что испытал, когда в ответ она прижалась щекой к моей ладони, и я услышал тихое... "Я очень люблю ласку". Все! Дальше меня было уже не остановить! Я наклонился в поисках желанных губ (в такой позе это было не очень-то удобно!) и встретил их на полпути. Полуоткрытые, жаждущие, влажные и чистые касанием - не знаю, хватает ли этих слов для их описания. Наверное, правильнее их назвать ЖДУЩИЕ. Теряя голову, я буквально впился в них, как путник долго находившийся в пустые без воды впивается в струю хрустального искрящегося водопада. Это было для меня абсолютно ново! Я очень давно не мальчик, встречался со многими женщинами, но это неожиданное и неописуемое по контрастной противоречивости ощущение прохладности и жара ее губ так и осталось для меня чудесным воспоминанием, загадка которого состоит в том, что до сих пор у меня нет никакой уверенности, а со мной ли это было, а с годами эта уверенность умаляется все больше и больше. Больше всего на свете боящийся потерять их прикосновение, я изучал каждую их клеточку, когда же моя жажда исследований привела меня на внутреннюю сторону ее губ, где все приведшие меня в восторг достоинства обнаружились в наибольшей степени, я встретился с ее язычком - наглым, стремительным и любопытным. Она настаивала на своем лидерстве! Нет уж, это я знаю, это я умею, это я сделаю сам! Не пытаясь сопротивляться выталкивающему усилию ее язычка, я мягко обошел его со всех сторон по кругу и, запуская свой язык все глубже и глубже, с силой втянул его в себя. Такого она явно не ожидала!

Резко оттолкнув меня обеими руками, Ольга встала на четвереньки лицом ко мне и... звонко рассмеялась. Это переливчатый смех сопровождает меня теперь всегда, где бы я ни находился. За этот смех я теперь бы был готов все, даже жизнь (да только кому она нужна сейчас?). У нее был вид дикой кошки, несравнимой ни с кем по своей грациозности и угрозе, вид во всем, в каждом движении или намеке на него. Видя мою ошарашенность таким невиданным зрелищем, Ольга одним неуловимым движением стащила с себя свитер. Боже, я никогда не видел такой красоты под ним! Очень многие мужчины обращают внимание на размеры женских достоинств, совершенно не понимая, что главная их привлекательность не в размерах, а в контрасте с окружающим телом. Уж с этим-то у Ольги было все в порядке, мало сказать в порядке, ИДЕАЛЬНО! Белоснежный лифчик с каемкой кружев (Ольга и тут показала свой безукоризненный вкус) с трудом удерживал стремящиеся выскочить чуть припухшие с матовой бархатной кожей груди. Ивсе это на фоне стройного, выдержанного в микельанжеловском стиле, тела. Это было невыносимо! Ни один мужчина не в состоянии контролировать себя при виде этого очарования. Ну, конечно же, я протянул вперед руки и схватил, обнял, объял, потянул на себя это трепетное тело. Я не знал, что мне больше всего было надо. Мне хотелось сразу всего!

Цивилизация совершила роковую ошибку - человек должен быть был похож на осьминога, ну, если не похож, то, по крайней мере, иметь больше рук - без множества рук я чувствовал себя жалким безногим инвалидом на спринтерской беговой дорожке рядом с поджарыми длинноногими бегунами, мне дико, остро, до отчаяния не хватало рук. Но, изрядно провозившись с застежками (я не помню где и какие они были!), лифчик все-таки, хоть и с ее помощью (она помогала мне как котенку, запутавшемся в силках), я умудрился стащить и при этом услышал странную для моего любовного предэкэкстазного состояния фразу, высказанную ею в довольном и спокойном тоне...

- Слава Богу, ты не коллекционер.

- Почему? - глупо спросил я.

- Коллекционер не имеет проблем с застежками женской одежды.

- Почему коллекционер это плохо? - с еще глупым видом спросил я.

В ответ она тихо рассмеялась и придвинулась ко мне ближе. Я не стал тратить драгоценного времени на выяснение ущербности коллекционеров (да плевал я на всех коллекционеров мира, чем бы они ни занимались!) и осторожно и тщательно приступил к лакомому блюду - ее грудям. Они трепетали в моих ладонях как птенцы, ласковые, нежные, они сами вливались мне руки, переливались как мед, они жаждали моих поцелуев, и запах, запах, запах - они пахли свежим спелым ананасом с едва уловимой долей цитрусовых! Я целовал и нежно с боков, и жестко по кругу - они хотели всего! Маленькие соски поначалу чуть разочаровали меня, в ответ на мои попытки поласкать их языком, соски выскальзывали изо рта, мне все никак не удавалось насладиться ими сполна. Ольга, стоя на коленях и держа меня за голову обеими руками, что-то без устали шептала. Я слышал этот шепот, но, увлеченный до крайности, не разбирал толком фраз, а она все что-то повторяла и повторяла. Наконец я сообразил, о чем она говорит... "Покусай их, немножечко покусай, пожалуйста, я очень люблю это". Вне себя от поощряемой вседозволенности, я, прихватив сосок нижней губой, осторожно придавил его верхними зубами... "Так?" - заглянул снизу ей в глаза с немым вопросом. "Да, так и можно посильнее" - услышал я благодарный шепот. Ее тело придвигалось ко мне ближе, руки мои скользили по ее безукоризненной талии ниже и ниже, вот я держу ее за бедра, вот ее ноги в моей власти... Я с силой стаскиваю с нее юбку (а может, она сама ее сняла, не помню) и колготки до колен, совершенно не интересуясь, что происходит со всеми этими ставшими абсолютно ненужными причиндалами, кажется, она сама разобралась с ними в дальнейшем.

И вот она остается только в трусиках, модных, с узкой полоской сзади и "кружавчиками" спереди. Ольга спускает ноги с лавки, не торопясь и плавно изогнувшись снимает их и остается обнаженной, в совершенной красоте, красоте от Бога. Она ничуть не смущается своей наготы, знает, знает, что красива и ... ждет. Ждет меня, придурка и обалдуя, дарит себя мне, отдает себя мне, мне, мне!!! Неужели мне сейчас такое совершенство??? Я по-хозяйски укладываю ее на спину, в темпе стаскиваю с себя всю одежду, расшвыривая ее по углам, и, как величайшую на свете хрупкую драгоценность раздвигаю за круглые коленки ее великолепные стройные ножки, с желанными углублениями и выпуклостями. Не отрывая глаз от предвкушенного зрелища великой тайны Евы, медленно, стараясь не придавить ненароком что локтями, я осторожно ложусь на нее, ощущая ответное движение каждого участка этого великолепного бархатного тела, его тепло, его желание, его неистребимую жажду ласки. Вход у нее оказался неожиданно слишком низким, и мне с трудом, почти спустившись лицом до ее живота, удается просунуть свое орудие, но меня там ждали и ждали уже давно. Ольга - большая умница, быстро уловила мои затруднения, она согнула ножки в коленях и прижала меня к себе ими. Я блаженствовал. Я вылизывал ее живот (даже не предполагал, что женский животик может быть сладким на вкус), дотягивался до грудей и покусывал ее соски (именно так, как она меня научила!), ощупывал руками все тело и даже, кажется, что-то где-то шлепал. Вроде бы много раз повторенное действие... тюда-сюда, тюда-сюда, но Ольгина вагина оказалась до сумасшествия необычной. Нет, она не применила ни одного профессионального приема проститутки (впоследствии оказалось, что она в совершенстве владеет и их искусством), но ласку члена внутри вагины я не испытывал ни до нее, ни после. Это были вовсе не судорожные мускульные конвульсии, характерные для неопытной девушки, это была мягкая нежная изысканная женская ласка, по всей поверхности, от головки до корня.

Я взглянул ей в лицо... Ольга, запрокинув голову, глубоко дышала, все ее тело как будто плыло по волнам, глаза были закрыты - Я НЕ ЗРЯ ЗДЕСЬ НАХОЖУСЬ! Она резко вздрогнула, мой член оказался резко зажат, ее ноги распрямились, она открыла глаза и улыбнулась. В глазах больше не было ни капли лукавства, зрачки были расширены и светились небесной и всепоглощающей добротой, она улыбалась самой загадочной улыбкой на свете - улыбкой Джоконды. Мой сдерживаемый до этого аппетит раскрепостился, я мягко перевернул ее на живот (она без суеты повиновалась) и, раздвинув коленом ножки, вошел в нее. Это оказалось еще слаще! Ее крепкая, без единой складки с бархатистой прохладной кожей попка оказалась именно на том месте, где надо, чтобы испытать еще большее наслаждение. Ольга уже не поддерживала меня, она, очевидно подустав, лежала раскинув руки ноги и лишь в момент экстаза раза два или три дернулась подо мной, что сделать было не так-то просто - мой вес существенно превышал ее. Я медленно сполз с нее и во все глаза любовался ее телом с единственной и навязчивой мыслью - как она оценивает меня и мои старания? Почувствовав мой немой вопрос, она, чуть повернувшись, показала мне большой палец вверх - в душе моей все закрутилось и взлетело от восторга - ура, я ей понравился.

Ольга мягкими грациозными движениями выскользнула из-под меня и деловито стала копаться в своей дорожной сумке. Наконец она вытащила полиэтиленовый пакет, он оказался полон дамских трусиков самых невероятных цветов и моделей. "Тебе какие больше нравятся?" - кокетливо спросила она. Уставившись на предлагаемое произведение дамской изощренности, я довольно тупо выдавил из себя...

- Никакие. А зачем они нам?

- Да? - с радостным сомнением произнесла она - Тогда... полежи со мной.

Я с радостью повиновался. Ольга легла у стенки, спиной ко мне. Мне великих трудов стоило примоститься между ней и столиком, даже пришлось ухватиться одной рукой за полочку на стенке - иначе бы я на первом же толчке поезда свалился на пол - вот было бы смеху. Я прижался к Ольге всем телом (кажется, в камасутре это называется позой лотоса) и с наслаждением ощущал каждый кусочек ее тела, душа моя пела. Почувствовав мое состояние, Ольга прошептала мне в ухо... "Я очень люблю ласку, очень! Мне всегда ее не хватало. А с тобой... много ласки" - тут она поправилась - МОРЕ ЛАСКИ".

Мы болтали о чем попало, кажется, я даже рассказывал до предела пошлые анекдоты, Ольга от души хохотала, я готов был делать все, что угодно, лишь бы слушать ее ангельский смех и ощущать ее телодвижения, ленивые и грациозные, как у пантеры. Конечно, долго просто лежать я не смог, да и как это можно сделать, когда ее круглая и упругая попка непроизвольно и настойчиво будоражила мое мужское достоинство. Я немучал ее больше акробатическими номерами, а просто счел имеющуюся позу самой удобной и в перерывах между обменами опытом о прошлых похождениях и сексуальных опытах, то и дело отпускал в бой своего друга. Я целовал ее шею, ласкал языком ее хрупкие плечи, добирался до ушек и просто зацеловывал душистые щечки, точнее те их участки, до которых мог дотянуться. "Ты так и не дал мне поспать" - с некоторой укоризной, но без сожаления сказала она под утро. "Спать!!?? С тобой спать!!?? - возмутился я от души. Ольга посмотрела внимательно мне в глаза и наградила мне глубочайшим поцелуем, поезд меж тем подходил к станции. Одевшись и направившись в тамбур покурить, я неожиданно обнаружил, что мы не догадались закрыть дверь купе на защелку, войти мог кто угодно во время наших "занятий". И тут меня опять посетила мысль о потустороннем - ни разу за все время следования поезда, а это часов десять, к нам в купе не зашел никто, даже проводник проверить билеты!!!

Я абсолютно не помню, чем мы занимались в Н-ске, может быть потому, что у нас не было в нем физической близости. Мы болтались по каким-то дурацким фирмам (кажется, это было связано с моей командировкой), очень долго искали какое-то место, потом нашли, но Ольга ни с того ни сего захотела срочно в парикмахерскую под предлогом, что я окончательно испортил ей прическу. Странно, я все время портил ей прическу и совершенно не помню, каким образом умудрялся это делать. В парикмахерской я долго ожидал ее в "предбаннике" и, по-моему, абсолютно ни о чем не думал. Наконец она вышла, и тут я оскоромился - я не увидел ее новой прически! "Ну, как?" - спросила она, имея ее ввиду. "Ты прекрасна и удивительна!" - с автоматическим восторгом ответил я. Ну что поделаешь, не видел я ее антуража - ни прически, ни одежды, ни обуви, я смотрел в ее глаза, не отрываясь ни на секунду. Что я там увидел, не знаю, просто не мог оторвать глаз, все остальное, весь окружающий меня мир не имел никакого значения. Стало очевидно - я "втрескался" по уши, а ведь сразу и не сообразил, не было никогда у меня ТАКОЙ ЖЕНЩИНЫ!

К вечеру мы приехали наконец на вокзал, и я, усадив Ольгу с мороженым, отравился в билетную кассу. Не было белобрысой кассирши, не было никаких разговоров и высказывания пожеланий, получив билеты, я вручил их Ольге. Она, взглянув на них, рассмеялась, намекая на мою находчивость, - номера мест были опять 37 и 38!!!

На этот раз я закрыл дверь на все запоры. Но опять никто не проверял билеты, никто не заходил и не стучал в дверь. Мы быстро скинули с себя одежды и забрались под одеяло. И не вылезали из-под него до утра! Полагаете, что это неправда, и что должен бы хоть один из нас хотя бы посетить туалет? Я тоже недоумевал по этому поводу, а потом сообразил - да мы же ничего не ели и не пили!!! И хотя "сексуальный марафон" не был для меня чем-то из ряда вон выходящим, отсутствие питания нанесло все-таки некоторый урон моим физическим силам. Где-то на середине пути я почувствовал, что мой друг не имеет желанной твердости и в дальнейшем лучше не будет. И тогда я прибегнул к давно испытанному способу - куннигулюсу, это давало мне возможность отдохнуть и ничем не обделяло мою возлюбленную. Я встал на колени на пол и потянул ее за бедра на себя. Ольга, к моему неописуемому удивлению, резко воспротивилась... "Не надо, милый, не надо этого, я не хочу, что ты делаешь, ну что ты делаешь?". Не понимая и не принимая ее возражений, я впился ртом между ее ножек, там было все горячо и нежно. Ольга продолжала бороться со мной, пытаясь вытолкнуть мою голову, но было уже поздно - я распробовал ее прелести и запустил в ход язык. По совершенно непонятным для меня причинам она не расслабилась, а сжалась, губки ее стали твердыми, я с трудом нащупывал языком клитор. До сих пор не знаю, правильно ли я сделал, что применил силу - я стал кусать ее за губки и усиленно сосать клитор, она по-прежнему сопротивлялась, потом неожиданно откинулась навзничь и, резко подняв вверх ноги, освободилась. Я взглянул на нее, губы ее дрожали, лицо покраснело, она чуть не плакала...

- Мне...мне...никогда никто этого не делал! Почему, почему за десять лет никто мне этого ни разу не сделал? У меня было много мужчин, но НИКТО НЕ ДОГАДАЛСЯ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Я, как мог, успокаивал ее, пытаясь вытереть свое мокрое лицо простыней, но она не дала мне этого сделать. Как ребенок, Ольга кинулась мне на шею, и, прижавшись ко мне всем своим трепещущим телом, заплакала навзрыд, уткнувшись в меня мокрым носом. Наконец успокоившись, она опять попросила... "Полежи со мной". Я повиновался, и сказочная ночь повторилась во второй раз.

Чуть не прозевав станцию назначения (нас опять никто не тревожил!), мы сошли с поезда. Как оказалось, последний в это день автобус уже ушел, и мы отправились в привокзальную гостиницу. Получив заполненные гостиничные анкеты и наши паспорта, администратор приветливо осмотрела нас и, ничего не спрашивая, вымолвила... "номер 37"! (Опять!!!) В номер на третьем этаже проводила нас не менее приветливая горничная, которая, коротко проинструктировав нас о правилах пользования ванной комнатой, указала на одну из постелей... "На этой Вам будет лучше, та, у стенки, сильно скрипит". Не в силах ничего вымолвить от изумления от такой доброжелательной предупредительности, я только кивнул и упал в кресло. Ольга, вздохнув облегченно от освобождения от странно приветливых свидетелей, осведомилась...

- Ты не против, если я приму душ? Я не могу так долго без душа!