Разумеется, мы не уехали в форт Зирракс в тот же вечер, когда я и тетушка Розамунда обменялись дешевыми пафосными приёмчиками из серии «Как интриговать и оказывать влияние на людей: теория и практика заговора для самых маленьких». Айку понадобились бы еще по крайней мере сутки, чтобы уладить все дела, поэтому он просто демонстративно переехал в гостиницу при одной из таверн купеческого квартала, не снизойдя до объяснений и прощаний со своими родителями. Благородные же лорд и леди также не соизволили объясниться или хотя бы попытаться поговорить со своим драгоценнейшим отпрыском. Ну а я следовал старинной излюбленной тактике «Помалкиваем и улыбаемся», которая не раз спасала мою тушку в жизненных передрягах.
Кстати, секрет шпильки с жемчужиной раскрылся, когда я помогал Айку собирать вещи для переезда. Я выложил ее из кармана на полку, когда переодевался, и, будучи занятым естественной маскировкой под предмет мебели (поскольку от напряженности атмосферы в доме того и гляди лопнули бы оконные ставни), попросту забыл ее забрать. Ну а Айк, обладая то ли иммунитетом к напряженности атмосферы, то ли просто толстокожестью, подошел к полке, взял оттуда злосчастную шпильку, и со словами «Что-то часто тут мама своими вещами разбрасываться стала» …пропихнул ее через тот самый глазок для подсматривания в картине в комнатку для прислуги, где я сей аксессуар и нашел. Думаю, мои глаза в этот момент были по размеру больше, чем у какающей собачки породы «эльфийская борзая».
- Неудобный мусорник в этой комнате, пока туда мусор повыкидываешь, умаяться успеешь, - проворчал Айк, - не могли просто поставить ведро. Ох уж эти благородные дрищи с их манерными замашками!
Я руками подобрал с пола отпавшую челюсть и проморгался. М-да, великий сыщик Дани собрал кучу улик, строил целые теории заговора инцестников-вуайеристов, а тут вот оно что оказалось. Я-то думал большим придурком, чем вчера, когда я строчил эпичное послание с локоном внутри, почувствовать себя невозможно. Еще как возможно, оказывается.
После переезда Айк ушел по делам во дворец, а я прогулялся по рынку, пополняя запас ароматических масел, хорошей выпивки и поэтических сборников. Для покупки остальных приземленных вещей есть квартирмейстер (как оказалось, у Айка нет личной прислуги, и поэтому за его багаж отвечает гарнизонный снабженец, также приехавший с ним из форта) . Реакция у торговцев на меня была до недоумения одинаковая, сначала грозное «Шляются тут всякие остроухие», а потом «Ой, да вы в плаще с гербом благородного дома, никак камердинер какой, али прочая неведома хрень из прислуги, милости просим!» Кроме вышеперечисленного я купил моток хорошей веревки и шелковый платок. Айк говорил, что вернется в гостиницу уже после обеда, так что у меня созрел некий план, по своему коварству и изощренности намного превосходящий бабские козни свинотетушки Розамунды.
Когда Айк вернулся в наш гостиничный номер, у меня весь антураж уже ждал своего часа. Полумрак, горящие свечи, побрызганные изысканными духами простыни, бокалы с красным вином, нарезанные фрукты. Пошло и банально, спорить не стану, но для провинциала вполне себе ниибаца романтика. То есть, конечно же, ибацца романтика. Ну вы, короче, поняли. Я не дал Айку вставить и слова, закрыв ему рот поцелуем, и за руку подвел к кровати. Он послушно сел и уставился заинтересованным взглядом на мою задрапированную в шелковый халат тушку. Я постарался как можно изящнее опуститься на колени и стащил с него сапоги, а затем и штаны. Той же печальной участи подверглись и камзол с рубашкой. Айк все время порывался меня облапить, но всякий раз получал легкий шлепок по озорным ладоням. Я вспорхнул ему на колени и своим весом вынудил его лечь на спину. «Вынудил» это громко сказано, конечно. Если бы он не поддался, то я мог хоть до посинения его толкать. Однако Айк был заинтригован. Я завел ему руки за голову и вознамерился привязать к изголовью кровати. Айк ощутимо напрягся, и я снова приник к его лицу, покрывая поцелуями его губы, щеки, шею, уши. Тихо прошептал:
- Доверься мне. Расслабься. Будет только приятно.
Айк позволил связать себе руки слабыми на первый взгляд, но затягивающимся при движении кистью узлами. Напряг руки и удостоверился, что все его усилия ведут лишь к затягиванию веревки. Ему конечно же не по нраву пребывать в таком беспомощном положении, но без этого не будет изюминки. Я снова поцеловал его, прошептал такую же нежную бессмысленную пургу, как и в прошлый раз, и завязал ему глаза шелковым платком, удостоверившись, что мой любовник не сможет подглядывать. Айк не проронил ни слова, только недовольно подернул уголком губ. Ничего, мой герой, дальше будет только лучше. Я же не самоубийца, в конце-то концов.
Я отхлебнул немного вина и прижал губы к губам Айка, поя его из своего рта. Айк ответил мне сначало неохотно, потом все более страстно, и, кажется, наконец, начал расслабляться. Я взял кружку с горячей водой и немного оттуда отпил, а бокал с остатками вина немного нагнул, чтоб тоненькой струйкой оно лилось на тело Айка. Его грудь и живот немедленно покрылись гусиной кожей от прикосновения холодной жидкости, а через мгновение Айк вздрогнул, потому что мой горячий язык начал вдумчиво оное вино слизывать. Я не торопился, тщательно исследуя языком все выпуклости на его торсе, особое внимание уделяя шее, ключицам, груди. Мой любовник тяжело задышал, и живое свидетельство его возбуждения уперлось мне в живот. Кажись, мне здесь рады. Не спеши, яхонтовый мой, так быстро я тебя не отпущу.
Я взял кусочек льда (не спрашивайте, чего мне стоило его раздобыть в Хенсарии осенью, и как пришлось его хранить до прихода Айка. Ну правда, я чуть было не сдался. Правда, оставался еще запасной вариант – лягушки-холодушки, которых бросают в кувшины с молоком для охлаждения. Но ласкать любовника лягушкой… Это просто жестоко. По отношению к обоим. К тому же, вдруг лягушка потребует, чтоб на ней женились после такого?) Гм, так вот, кусочек льда. Я прикоснулся им поочередно к соскам моего любовника. Соски, разумеется, сразу же затвердили, ну а я набрал в рот горячей воды и обхватил губами один из них. Айк выгнулся и еле слышно застонал. Такому же издевательству подвергся и второй сосок, а первому я не дал заскучал, играя с ним кончиками пальцев.
- Дани, хватит… я хочу тебя, - приказным тоном произнес Айк и получил в зубы кусок спелой груши. Тоже мне, раскомандовался. Тут фруктов на все возмущения хватит.
Я сноровисто спустил с него бре, и поцелуями проложил себе дорогу от его пупка вниз, до самого интересного. Самое интересное призывно вздымалось и грозило по твердости поспорить с дубинкой стражника, но я коварно его проигнорировал, водя языком вокруг немного выпирающих тазовых косточек, целуя внутреннюю поверхность его бедер.
- Дани… - снова не выдержал Айк и был заткнут виноградиной. Ибо нефиг болтать, когда другие работают!
Я дразняще провел губами по стволу его члена, еле ощутимо, обжигая его горячим дыханием. Наученный фруктовым опытом Айк промолчал, но красноречиво подался бедрами вперед, требуя продолжения.
Я легонько прикусил его бедро, и Айк разочарованно вздохнул. Но ничего не сказал. И его терпение вернулось сторицей, аки в сказке, потому что следующим объектом моего пристального внимания стали его яички.
После нежных поцелуев я взял их в рот, легонько поперекатывал, поласкал языком, затем переключился на чувствительную перемычку между яичками и задницей, вылизал ее, слегка задевая языком то самое место, что у иных работает лишь на выход готовой продукции, а у других – в обе стороны… Айк не успел и запротестовать, как я вернулся к его Одноглазому Дозорному и сходу взял его в рот на всю длину. Несколько резких, почти грубых движений вверх-вниз и неожиданный переход к нежному вылизыванию головки. И так несколько раз. Когда я увидел, что Айк вот прямо сейчас кончит, то прекратил ласки и лег на него сверху, чтоб поцеловатьего в шею, дразня его стоящий член прикосновениями тонкого шелка моего халата.
Айк нечленораздельно зарычал и не на шутку напряг руки, пытаясь освободиться от веревок и показать наглому эльфу, кто в доме альфа-самец. Не тут-то было, конечно. Связывать я умею на совесть.
Я снова подразнил его, прикусывая ему соски, целуя мошонку и добросовестно вылизывая все чувствительные места межбулочной долины. Затем будто нехотя снова занялся его членом. С чувством, с толком, с расстановкой провел языком по всем выступающим венам. Обвел вокруг головки.
- Дани, - полузадушено прихрипел Айк, - я тебя так отымею, что завтра в седло не сядешь.
Вот и выявилась истинная натура этого, с позволения сказать, рыцаря! Ты его ублажаешь тут чудесами языковладения, а он грозится местью! Получай, изверг, кусок яблока в рот, раз ты такой злобный!
Однако, пожалуй и правда хватит тянуть. Я со всем пылом и прилежанием взялся за дело, и вскоре Айк наградил меня порцией тягучей терпкой жидкости, со стоном изливая ее в мой услужливо подставленный ротик.
Как только я его отвязал, тут же оказался повален на кровать животом вниз, придавлен и ошлепан по заднице отнюдь не нежной ладонью.
Ай, вот и делай приятно этому солдафону, ай, больно же!
Связывать меня он не стал, но обещание свое выполнил: этой ночью меня разве что вниз головой на люстре не трахали.
И вот же коварная сволочь: связывали его, а синяки на запястьях остались у меня! В следующий раз доспех надену перед сексом, может он тогда поймет, что силу надо соизмерять? Впрочем, может получиться еще хуже: он перевозбудится и будет заставлять меня каждый раз в тяжеленных железках его ублажать. А то и сам тоже наденет. Будут потрахушки железных големов, бессмысленные и беспощадные. Нет уж, ебал я в рот и в нос такие варианты, как говорил один классик запрещенной литературы.
Видео
Рассказы