Мечтатель, блин

Что делать летом в пыльном городе шестнадцатилетнему балбесу? Нет, в общем занятия конечно найти можно. Можно пойти к приятелю, поболтать о том, о сем. Можно просто побродить по улицам глазея на прохожих и выискивая симпатичные лица девчонок, да ну так, без всякой цели. Можно еще почитать что нибудь занимательное, развалившись в кресле. Еще можно конечно закатиться на пляж на целый день, чем по большей части я и занимался. Но господа, все это окрашивается какой-то незавершенностью, даже скукой, если у тебя нет девушки. Вот так, почти у всех приятелей уже есть, или была, или даже уже не первая подруга. А мне, стыдно признаться как то в этом смысле не везло. Увы, в свои шестнадцать я был девственником, (онанизм не в счет), чем заслуживал иногда насмешки от одноклассников.
Ну да, был я почти типичным ботаником, только без очков, — застенчивым и мечтательным. Да, еще я любил мечтать (мечтатель, блин...) И мечтал я о чем то неисполнимом, то есть просто о девушках. В моих эротичных фантазиях она приходила такая уверенная, опытная, брала инициативу на себя, и фактически насиловала меня, оставляя меня пробудившимся с руками в липкой сперме, да, что там говорить — такова участь мечтателей. Вот так вот, одним летним днем 1989 года я маялся от скуки у себя дома. Родители ушли с утра, как обычно на работу, а я попив кефира с булкой сидел в стареньком кресле, перебирая возможности времяпровождения на сегодняшний день.

И мечталось мне о моей соседке Наташке, симпатичной девушке, которая была старше меня на несколько лет, и жила со своей матерью по соседству с нами. Родители наши дружили, и иногда на праздники мы собирались все вместе за одним столом. Но во дворе она дружила с девчачьей компанией, которая чаще всего насмешливо относилась к моему сообществу, и поэтому меня не сильно жаловали. Тем более в детстве разница в три года — весьма существенная, и когда мне было тринадцать, она уже вовсю дружила со старшими ребятами, а я конечно был для них малявкой.

А последнее время она и вовсе была занята какими то своими взрослыми делами, работала в институте лаборанткой, хотя видимо не на полный день, поскольку я частенько с ней сталкивался днем на лестнице. Неделю назад случился у нее казус, где-то потеряла она ключи от своей квартиры, и что бы долго не ждать свою мать с работы, она попросила меня перелезть через балкон к ней и открыть дверь изнутри. Меня конечно долго просить не надо, хотя и живем мы на четвертом этаже, но риска почти нет, перелезть через спаренный балкон и спрыгнуть на соседский, а поскольку балконы летом у всех открыты, — это дело пяти минут, что я и проделал, заслужив легкий чмок в щечку и спасибо на словах. С этого чмока, можно сказать, все и началось. Через день Наташкина мама попросила хранить запасной ключ у нас на случай если опять понадобится. Ну а поскольку Наташка видимо особенно себя не утруждала носить с собой ключи, то теперь почти каждый день она звонила к нам за ключами. Ну вот, сижу я и мечтаю, как Наташка звонит к нам, а я значит такой геракл (половой) Открываю ей дверь, а она с порога и говорит мне:

— Привет Серега! Классно смотришься в этой семейной майке. Дашь примерить? А я — конечно! Заходи, померяй! И

снимаю с себя застиранную, занюханную майку. А она заходит, и снимает с себя летний сарафан, а под ним только беленькие трусики. А грудки у нее — класс! Взрослые, как на той фотке, выменянной у Жеки. И затем я говорю, — а хочешь, могу и шорты дать померять? А она говорит — давай! И начинает снимать трусики... И тут зазвонили в дверь! Блин! я от неожиданности чуть не свалился с кресла и лихорадочно засовывая свой торчащий агрегат в шорты бегу открывать дверь. Открываю, — Наташка!

— Ну что вылупился!, — говорит, — ключи давай!

— Да, конечно, засуетился я, на, вот, бери...

И тут замечаю что Наташка с подружкой, Оксаной, такой пухленькой брюнеткой, я ее иногда встречал с Наташкой. Стоит позади нее и иронично так смотрит. А надо сказать что Оксана была моей давней тайной эротичной мечтой, уж очень женственные у нее были формы, ножки — м-м-м!, грудь — бомба! Лицо миленькое, губки пухлые, глазки веселые, или хитрые, не знаю, но для меня она тогда была как модель плейбоя, такая же недостижимая. Эх, думаю, закрывая дверь, — весь кайф обломали.

Ну конечно любопытно тоже, о чем это девчата будут болтать? Вышел на балкон, притаился возле соседской перегородки, пытаюсь локаторы настроить. Но увы, о чем-то болтают, но негромко, не разобрать, иногда хихикают. Думаю, наверное надо мной. Минут двадцать так я мялся на балконе, и тут они выходят обе на балкон, меня заметили. Оксана спрашивает, — слышь, малой! У тебя закурить есть?

— Он не курит, — за меня отвечает Наташка, — и вообще, очень положительный мальчик.

Тут они снова зашептались, захихикали, а мне вдруг в голову пришла шальная мысль.

— Зато у меня есть домашнее вино, — говорю.

— О! Так что-ж ты молчишь, угощай! — это Оксана.

— А тебе родители ничего не скажут, Сережа? — спрашивает Наташка.

— А они не заметят, — говорю, — я воды долью.

Тут они опять зашептались, и мне был выдано добро,

— Хорошо, говорит Наташка, — неси, только учти, мы не при чем, — ты нас сам угостил, понял?

— Конечно! — я от счастья понесся на кухню, повозился с вином, отлил литр, благо вина было довольно много, нам родственники привезли с дачи. Выхожу снова на балкон, а их нет. Я постоял с минуту, а потом думаю, а почему бы и нет? Ну и по проторенной дорожке перелажу на их балкон, правда с банкой было конечно немного стремно. Но ничего, захожу в комнату, и тут же Наташка заходит,

— О! Ты уже тут! Представляешь, он через балкон перелез! — это она Оксане следом.

— Ловкий! — говорит Оксана и как то по серьезному на меня смотрит.

— Ну так! Я еще и не то могу! — нашло на меня.

В общем сели мы тут же за столик, девчата принесли рюмки и фрукты с конфетами, ну и за трепом эта литра как компот растворилась. Неловкость моя и робость немного ушла, девчата похоже тоже стали ко мне чуть снисходительнее что-ли. Я конечно глазел на Оксану, на ее красивое лицо, слегка вьющиеся темные волосы до плеч, на ее выпирающую из под блузки грудь, и это видимо было замечено, поскольку они иногда что-то шептали друг другу и хихикали.

— Это мы о своем, о женском, — оправдывалась Наташка.

— Вкусное вино, говорит Оксана, — но мало.

— Так я сейчас еще принесу, — мне тогда было хоть звезду с неба, только бы еще немного побыть в таком обществе.