Мечта

- Кроме неё и вас, я ни с кем не был!

- А вот это ты лжёшь! - жёстко рявкнул генерал с такой интонацией в голосе, что Алик вздрогнул, и побледнел.

Вроде, обычные слова, но произнесенные другим тоном, они прозвучали так угрожающе, и произвели такое гнетущее впечатление, что Алик поверил, что генерал сможет командовать дивизией... Дивизией... командовать... Значит, я сказал что-то не то... Ну, да, чтобы иметь право командовать дивизией, он не должен трахаться в задницу... Но генерал не дал ему нащупать правильную нить разговора:

- До этого момента я тебе верил. Надеялся, что скажешь правду. А после такого наглого заявления... Кто же заразил остальных восемь? Не ты?

У Алика подкосились ноги. Так вот в чём заключается тактика генерала... Он припёр Алика к стене, и дальше отступать некуда. Надо собраться с мыслями, выиграть время, где-то рядом должно быть спасение!

- Вы уверены, что хотите знать правду? - спросил он.

Генерал понял двусмысленность вопроса, и взбесился:

- Встать! Смирно! - скомандовал он генеральским голосом.

Алик вскочил, как ужаленный, вытянулся в струнку. За год жизни в этом доме он привык к ласковому обращению с ним и со стороны генерала, и, тем более, со стороны генеральши, не говоря уже о Веронике, и сейчас, в этой огромной, пустой комнате, наполненной многократно повторяемыми эхом криками генерала, чувствовал себя одиноко и неуютно. Он понял, что опять влип, сказал что-то не то, не знал, как себя вести, не мог нащупать правильную нить разговора. В отчаяньи, он повернул голову в сторону спальни генеральши, но генерал перехватил его взгляд:

- Оттуда помощи не жди. Жена уехала в Москву к дочери. И моли Бога, чтобы у неё всё было чисто. Я видел, как ты пялил на неё глаза!

Это конец! У Алика потемнело в глазах. Надеяться больше не на кого. Анна Ивановна ему не поможет... Кого он имел в виду, жену или дочь? Ну, да, Веронику, ибо на Анну Ивановну я глаза не пялил, она и так была моя. Это она на меня пялила...

Алик был на грани обморока. Ему всё стало настолько безразлично, что он опустился в кресло, и прикрыл глаза.

- Говори всё начистоту, продажная сволочь! - услышал он над своим ухом.

«Что ему, в конце концов, хочется от меня услышать», - подумал Алик и решил идти ва-банк:

- Яза собой вины не чувствую. Я думал, вы всё знаете. Организовала всё Клара Сергеевна. Анна Ивановна послала меня к ней с поручением, а она уложила меня в постель. Потом стала посылать меня к своим подругам. За это мне платили... Я на машину собираю... Это, можно сказать, мечта моего детства...

- Ну, вот, теперь верю! А то пытался мне лгать. Да я тебя, сосунка, насквозь вижу.

Алик понял, что попал колесом в нужную колею, и решил закрепить успех:

- Это всё Клара Сергеевна виновата, честное слово. Я не хотел, а она угрожала, говорила, одно слово скажет мужу, и я окажусь в дисбате за изнасилование...

- Что же ты, дурачок, мне не пожаловался? Я бы тебя защитил от этой жрицы любви!

- Мне деньги были нужны... И ещё я боялся... Всё было бы хорошо, если бы Клара Сергеевна меня не заразила. Честное комсомольское, Ростислав Вячеславович, это точно она! А Анна Ивановна об этом ничего не знает.

Генерал опустил пистолет, которым угрожал Алику, поставил его на предохранитель. У Алика страх отступил от сердца.

- Вот так следователю всё и расскажешь. Всё, как было, честно, без утайки... Повторишь, как говорил сейчас мне. Понял?

- Что тут непонятного? Расскажу всё, как вы велели.

- Да не я велел, а так было на самом деле! Какой же ты у нас красавец! Девять командирских жён уложил в кровать! И я, старый дурак, под тебя свою задницу подставил... Ты хоть об этом не вздумай сказать... - генерал пристально посмотрел на Алика. - Объясни-ка ты мне, старому дураку, как можно любить таких старух?

Алик хотел сказать - так же, как и тебя, за полста рублей - но не стал портить установившихся доброжелательных отношений: