Мария

Мария кивнула и села за стол к окну, за которым всё также пробегали нехитрые сельские пейзажи, леса и поля. До позднего вечера Галя приходила, уходила, кто-то приходил к ней, что-то просили, а Мария читала у окна. Есть ей пока не хотелось, да и спутницу надо было дождаться, чтобы не ужинать в одиночестве. Наконец Галина присела отдохнуть.

- Давайте чай пить, предложила она.

- С удовольствием, согласилась Мария.

Галя достала заварочный чайник и начала насыпать в него содержимое разных душистых пакетов, из одного - щепотку, из другого - чайную ложку, из третьего - один стебелёк.

- Это степной чай, пояснила она, заметив любопытный взгляд Марии. Здесь и травы, и специи, и чай, конечно.

Залив всё это кипятком из агрегата в углу купе, она поставила чайник на стол и накрыла его вафельным полотенцем - пусть преет. Сама села к столу и уже не торопясь начала рассказывать о себе... откуда родом, про взрослую уже дочь, которая учится в техникуме, о муже-пьянице, о родителях, которым тоже надо помогать, о работе, которая не оставляет ни минуты на личную жизнь.

Чай разлили в гранёные стаканы в подстаканниках и принялись за ужин. Опять начали приходить пассажиры с вопросами и жалобами. Галина объясняла, иногда выходила в вагон, но быстро возвращалась, и они продолжали чаепитие. Мария освоилась, неторопливая беседа и еда согрели и успокоили её, она постепенно проникалась к своей спутнице доверием, которое мы порой испытываем к совершенно незнакомым людям. В купе было очень тепло, да и горячий чай делал своё дело, Мария решила раздеться.

Она надела в дорогу недлинную юбку на пуговицах и свитер с высоким воротом, вот его-то и надо было снять. Оставшись в кофточке, она почувствовала себя комфортнее. Галина очередной раз вышла в коридор и вернулась с каким-то баулом...

- каждый раз зарекаюсь не возить эти сумки, но ведь какие никакие, а деньги за это платят, как отказаться?

После некоторых раздумий она закинула баул на своё сиденье - тяжёлый очень, а через две станции его отдавать надо, пусть здесь полежит. Мария подвинулась к окну, и они уселись рядом перед столом. Их неторопливая беседа продолжалась, женщины перешли на "ты" и теперь Мария рассказывала о себе. Галя заварила ещё чаю, достала конфеты и печенье, Мария почувствовала себя как дома на кухне со своей подругой. Из-за тесноты Галя брала еду со стола левой рукой, при этом грудью задевая плечо Марии. Это было совершеннонормально, как в переполненном вагоне метро или автобусе, но через некоторое время Мария подумала... "какая приятная у неё грудь, почему она носит этот дурацкий мужской китель?".

Как будто прочитав её мысли, Галя встала и скинув китель, повесила его на плечики и водрузила над противоположной полкой. Оставшись в форменной юбке и белоснежной кофточке она опять присела за стол оперевшись при этом рукой на бедро Марии и сказала...

- а сын у тебя хорош, просто красавец - мужчина! И посмотрев прямо в глаза Марии произнесла...

- у тебя с ним... Он тебя...

Неизвестно почему, но Мария медленно, не отведя глаз ответила...

- да, в гостинице... Виталий был так нежен, ты себе не представляешь! Я не могла ему отказать.

- Могу. Я знаю, как ребёнок может быть нежен с матерью. Леночка, моя дочь, и я..., когда муж начал пить, мы уходили ночевать к родителям, спали в одной постели и я, чтобы успокоить, ласкала её... везде, а вскоре и она начала отвечать мне ...

С этими словами Галя положила свою ладонь на бедро Марии и взглянула на попутчицу. Мария представила себе обнажённые тела страстной женщины и девочки подростка, переплетённые в едином порыве, в желании быть ближе, успокоить близкого человека, доставить ему удовольствие. От этого видения её бросило в жар, она и не думала, что мысли о близких отношениях между женщинами могут её так взволновать, ведь это противоестественно, но, наверное, не более, чем близость с сыном, тут же подумала она. А её девичьи исследования собственного тела? Ведь и тогда, лаская себя, она ласкала женщину. Мария положила свою руку на ладонь спутницы, лежащей на её бедре и спросила...

- как ты догадалась о нас с сыном?

- И не только с сыном, коварно улыбнулась проводница. Не забывай, что я сотни раз видела, как прощаются люди перед поездом. По их жестам, взглядам и прикосновениям можно легко определить, кто кому и кем приходится не только "по паспорту", но и "по жизни".

- Да, Сергей тоже был с нами в гостинице...

Мария признавалась совершенно незнакомой женщине, в своих смертных грехах и от этого становясь ближе к ней, понимая, что эта близость их жизненных ситуаций, может перерасти в иную близость. Она поняла, что хочет этого, как бы это не называлось, несмотря на то, что они в поезде, что в их купе постоянно заходят люди, всё это только разжигало в ней огонь страсти. Не отрывая взгляда от тёмных глаз проводницы, она расстегнула правой рукой три верхних пуговицы на своей юбке и направила руку Гали под свою одежду.

Казалось, что время остановилось, и поезд никуда не ехал, и никто не мог им помешать наслаждаться друг другом. Галя нежно припала поцелуем к её губам, Мария отвечая на поцелуй, гладила через кофточку грудь спутницы, а та продолжала мять и поглаживать сквозь трусы её волосатый треугольник. Возбуждение нарастает с каждым движением нежных рук и ласковых губ, и вот уже Мария, прервав долгий поцелуй, начинает глубоко дышать, её ноги раздвинуты, но узкая юбка не даёт пальцам её подруги проникнуть вглубь, судорожным движением, она расстёгивает оставшиеся пуговицы, колени свободны от оков и... дверь в их купе без стука открывается.

Мужчина средних лет произносит с порога...

- извините, я хотел узнать...

Он умолкает на полуслове, его взгляд останавливается на руке проводницы, которая лежит между обнажённых ног её спутницы. Несмотря на полумрак, он замечает возбуждение в глазах женщин и некоторый беспорядок в причёсках.