Ленькины рассказы. Часть 1. Про крапиву и бойцов.

Собрались мы с Толиком на реку. Нас купаться всем отрядом водили, но это не купание было, а полный отстой. По команде влез, по команде вылез, мелко, вода мутная, все как лягушки бултыхаются, девчонки визжат... А я на реке вырос, могу сколько хочешь проплыть, могу без рук держаться, могу плавки под водой снять с кого угодно - меня такое купание не прикалывает. В общем, мы с ним решили поплавать как следует, и сбежали после обеда. Решили уйти подальше - чтобы не поймали. Толик сказал, что знает дорогу через лес, там сперва военная часть, а за ней - классный берег, глубоко, и народа нет. Сусанин хренов... Ладно, пошли лесом. Идем, землянику едим. Смотрим - овраг. Не то чтобы глубокий, но весь зарос крапивой, в человеческий рост. Тропинку ищем - не нашли. Зато через овраг бревно перекинуто, вроде по виду толстое, надежное. Ну мы и пошли. До середины доползли, а оно хрясь! Гнилое было. А мы в шортах, майки сняли - жарко.

И оба прямо в самую гущу. Толян орет как поросюк, я держусь. Но выбираться-то надо! А крапива кругом высокая, где кончается - непонятно. Ну, я зажмурился, лицо руками закрыл и ломанул прямо, не разбирая дороги, Толян за мной. Крапива по бокам хлещет, я терплю. Выбрались кое-как на ту сторону, вся шкура горит... Хорошо, за деревьями сразу увидали воду. Мы туда, на ходу шорты снимаем вместе с трусами. Я на себя смотрю - все тело красное, как у рака, только под трусами белый. В воду прыгнули - там небольшой обрывчик. Я на Толяна злой, что он в крапиву завел, стал ему приемы из водного поло показывать - как под водой по яйцам бить. Меня брат научил. Вроде стало нам полегче, вылезать неохота. А придется, вода-то холодная. Думаю, как обратно в лагерь пойдем в таком виде. Мишка-Горец (это мы вожатого так звали) или отжиматься раз сто заставит, а потом еще приседать, или вообще ремнем по жопе...

Тут Толян на спину лег, гребет ногами. Он тоже плавал хорошо, хоть и не так, как я. Я смотрю - у него писюн из воды торчком стоит. А он сам длинный, худой, выше меня на голову, и писюн у него такой же - длинный, тонкий, зато залупа большая. У него она тогда уже открывалась, а у меня нет, наверное, он дрочил чаще. Ну, я его за это дело хватаю, а он меня. У меня у самого стояк - наверное, крапива так действует. В общем, за концы друг друга держим и тянем под воду. И тут я смотрю на берег, туда, где мы шмотки оставили. А там стоят двое взрослых парней. Здоровые такие. Один уже голый, другой в камуфляжных штанах - солдаты из той части. Стоят и смотрят, как мы барахтаемся и за писюны друг друга тянем. Мне неудобно стало - еще подумают чего. А они нас подзывают. Ну что делать, выползаем на берег. Вид у нас еще тот - концы стоят у обоих, и шкура вся красная.

Ну, бойцы нормальными ребятами оказались. У них с собой был пузырь портвейна, они нам сразу предложили глотнуть. И спрашивают - что это с нами такое. Я им рассказал все про крапиву, и что в лагере нам за это трындец устроят. А они говорят - не ссыте, что-нибудь придумаем. Ну, в общем, посидели с ними, портвейна глотнули чуть-чуть (там уже мало оставалось, нам с Толяном пришлось по два глотка). Потом еще искупались вчетвером. Они тоже охуенные пловцы, особенно один. Мы с ним стали соревноваться - кто под водой дольше проплывет - и он выиграл. И боролись тоже классно, я все время под водой оказывался. А как на берег вылезли, мы с Толяном только обсохли - сразу чесаться начали. И писюны опять торчком, прямо неудобно. Я-то на животе лежу, а Толян сидит, выставил свое хозяйство. У него залупа аж красная от напряжения.

А Леха, боец тот, с которым мы в воде боролись, говорит:

- Ну, значит, если бы было молоко парное, или сметана, или хоть постное масло - вы бы намазались, и все прошло.

- Так нет же ничего такого... Даже портвейн весь выпили.

- В общем, пацаны, есть одно средство... Я только не знаю, вам оно понравится или нет.

А сам улыбается, и рукой свой конец теребит. Я посмотрел и просто охуел - там такая елдища толстая, рукой не обхватишь! И залупа как у Толика, только побольше раза в два, и цвет потемнее.

- Ну что за средство - спрашиваю.

- Спущенка.

- Чево?

- А че тут такого? Это ж чистый белок, ну как сметана или яйцо куриное. Вот скажи - ты шкурку гонять любишь?

- Ну да... иногда.

- Толян, а ты?

- Ага!

- Да вы не стесняйтесь, это ж нормально! Я пацаном был - тоже каждый день дрочил. А малафья течет уже?

- Еще как! У меня лет с десяти пошла! А сейчас мне четырнадцать (это я приврал - на самом деле тринадцать было).

- Вот видишь! И чего тут такого? У вас сейчас спущенки мало, на все тело не хватит, чтобы намазаться. А мы с Серегой (это его друга так звали) знаешь сколько времени не спускали? У нас двоих стакан наберется, не меньше. Мы сейчас подрочим, на вас сольем, а вы размажете по всей коже. А не хватит - еще наспускаем, не жалко.

- А поможет?

- Я от крапивы не пробовал. А если на солнце сгоришь, точно помогает. Я так свою девчонку лечил, на раз все прошло.

Я себе представил, как Леха засаживает своей девчонке эту штуку, как она тащится, а потом он вынимает, и по ней малафья течет... Как в порнухе. Мой писюн прямо подпрыгнул. Толяна, смотрю, тоже зацепило - он уже не стесняется, и свой конец прямо при них подрачивает.

- Ну как, готовы? Давай я на тебя спущу, а Серега на него. А потом поменяемся.

Я на спину ложусь, а он надо мной на коленях, и дрочит свою елдовину. Яйцами мне по животу водит. Я сам тоже подрачиваю, смотрю, как у него залупа раздулась. Потом он говорит:

- Я устал чего-то! Давай теперь ты мне.