Евгений О (часть 2)

- Куда это?! Держи руки на голове и платье не выпускай!

Евгений по-настоящему плакал, но при этом отдавал себе отчет, что всякое сопротивление бессмысленно и вызовет только худшее наказание. Кроме того, могучие женщины явно были сильнее своего раба. Повиновение же казалось легким и заманчивым выходом. Это было исполнение приказа хозяйки, что само по себе доставляло огромное удовольствие. Вдобавок мисс Джонс начала охаживать ремнем все еще болевшую попку; поникший было член снова встал. Удары были не сильные, но вполне достаточные, чтобы Евгений кончил, забрызгав спермой пол. Тетушка с наслаждением погладила его по голове:

- Ну что, моя маленькая, тебе нравится на горохе? Сейчас коленкам будет побольнее, но тебе удастся отвлечься. Мисс Джонс, вставьте Женечке свечку.

Евгений почувствовал, как сильные пальцы раздвигают его ягодицы и вдвигают в задний проход медицинскую свечу. Вскоре он ощутил в анусе сильное жжение, соединившееся с болью от гороха. Он захныкал:

- Тетушка, пожалуйста, простите меня, мэм!

Но женщина была неумолима:

- Женечка, пойми, что наказание - для твоего же блага. Когда я сочту, что достаточно, я тебя прощу. Пока еще рано.

Вскоре ко всем прочим мучениям добавилось жжение от свечи. Евгению отчаянно хотелось в туалет, и в этом они признался тетушке со слезами на глазах. Его повиновение и плач наконец смягчили хозяйку и она пододвинула "девочке" горшок. Евгений, почти потерявший ориентировку от неприятных ощущений в анусе, поспешил справить нужду, нимало не смущаясь вниманием двух дам. И был за это вознагражден:

- Ты осознала свою вину, Женечка?

- Я:я больше так не буду, тетушка, мэм: Пожалуйста, простите меня.

-Ну, на сегодня достаточно, - полная рука погладила его по голове. - Мисс Джонс, оботрите девочке попку и можете отвести ее погулять.

:Следующие дни прошли более спокойно; женщины купали его, кормили, выводили на прогулки, но поводов к наказанию больше не было. Евгения больше не пеленали на ночь, хотя и надевали подгузник и заставляли ходить на горшок. Вечерами тетушка читала ему все более скабрезные истории, но терпеть сексуальный голод более не приходилось: по знаку хозяйки за дело принималась мисс Джонс. Ее ловкие пальцы и тонкие губы приносили Евгению желанное облегчение. Затем чтение продолжалось, пока снова не наступала эрекция: впрочем, такие сеансы не были длительными - иначе Евгений недолго бы их выдерживал. Пару раз его сильно отшлепали рукой, но по сравнению с предшествующей экзекуцией самые сильные шлепки казались отдыхом. Еще раз стоял он в углу, но не на горохе. Хотя попку немилосердна жгла вставленная внутрь свеча, он получил настоящее удовольствие от ситуации, как будто снова оказался в раннем детстве и все его поступки контролирует взрослая женщина, которая может наказать и приласкать, которая полностью управляет своей "девочкой".

Евгений так и не понял, в самом деле "тетушка Ванда" считает его девочкой или просто играет роль. Очень уж эффектным было это актерство; возможно, оно переходило в настоящее безумие. Мисс Джонс просто подыгрывала хозяйке, хоть и называла его только Женечкой. Но даже если Евгений оказался одним из объектов маниакальной страсти, ничего особенно ужасного он в этом не видел. Сама жертва испытывала огромное удовольствие от полного контроля, а женщина реализовывала гипертрофированный материнский инстинкт, повелевая "ребенком". Обеим сторонам такие взаимоотношения, основанные на добровольном согласии, давали и психологическую, и физическую разрядку, не говоря уже о сексуальных радостях (глядя на "девочку", Ванда неоднократно ласкала себя и постоянно испытывала возбуждение). Так что раб был искренне благодарен старшей сестре, привезшей его сюда; но его роль в доме тетушки еще не подошла к концу.

Однажды Евгения переодели в красивое праздничное платье, сменили белье. При этом мисс Джонс заметила:

- Сегодня у нас будут гости, Женечка; и тетушка тебя с ними познакомит. Так что веди себя прилично, будь хорошей девочкой.

Действительно, к особняку подъехали несколько машин, внизу раздался шум, производимый вошедшими, и вскоре Евгения препроводили в гостиную. Здесь он застал небольшое общество и от удивления даже поклонился с некоторым опозданием. Ведь посмотреть было на что.

Дама в глухом черном платье с вуалеткой была Мэм-саиб. Она улыбнулась, взглянув на растерянность Евгения, но осталась сидеть в кресле у камина. Зато две другие женщины сразу же подошли к нему. Чем-то они были похожи; обе могли бы быть матерями многочисленных семейств, но таковыми, кажется, не являлись. Тетушка Сара и тетушка Марина сразу же познакомились с Женечкой; высокие, массивные дамы (вторая чуть выше и полнее первой), блондинка и брюнетка, они засыпали Женечку вопросами: как ей здесь нравится, какие платьица она любит, хорошая ли она девочка и много ли ест конфет: Потом тетушка Марина предложила познакомить ее с другими девочками и тут же проводила в соседнюю комнату.

Здесь Евгения ожидали две таких же, как и он, "послушных девочки". Юноши были мастерски перевоплощены под четким женским руководством; им было под двадцать, но казались они совсем детьми, несмотря на рост и телосложение. "Ирочка" и "Светочка" были образцовыми воспитанницами. У одной волосы собраны в косички, у другой в пучок на затылке; "Света" облачена в яркий комбинезон, "Ира" в платьице с высоким воротником, явно скрывавшим ошейник. Наконец Евгению представилась возможность встретиться с другими рабами, играющими сходные роли. Тетушки с удовольствием следили за их знакомством, затем уселись тут же пить чай. "Девочки" старались имитировать детский разговор - о куклах, игрушках, сладостях и прочей ерунде. "Ира" заявила, что ни у кого нет такой игрушки, как у нее, и продемонстрировала свое сокровище - большеглазую блондинку стандартной формы. Однако ротик куклы явно не был декоративным, а огромные эластичные губы хранили следы недавнего использования. Не оставалось сомнений в сексуальном предназначении игрушки. Это "Ира" тут же и доказала:

- Тетушка, могу я поиграть с ней?

- Конечно, милая, покажи другим девочкам, какая ты умница!

Задрав подол, юный трансвестит медленно приспустил колготки и показал всем эрегированный пенис. Тетушки умилились, а "Ира", усевшись на полу, поднесла губки куклы к своему члену: "Девочка" сладострастно вздыхала и получала удовольствие. И хозяйки, и рабы завелись от этого спектакля. Рука "тетушки Ванды" скользнула под юбку и начала энергично поглаживать клитор. Возбуждение нарастало, Евгений сам чувствовал это. И тут к нему подошла "Света":

- Мамочка, можно мне помочь Женечке?

- Конечно, очень мило предложить это, моя маленькая, - ответила тетушка Сара.

И тут же жаркие губы коснулись колготок Евгения, не по-детски сильные руки сняли с него трусики, и еще один вздыбленный член предстал взорам окружающих. Но его партнер зря времени не терял и начал медленно ласкать губами новую "игрушку". Евгений прикрыл глаза, забывая об окружающем мире, и весь отдался ласке. Неважно, кто именно ласкал его, важно взаимное удовольствие и общая радость. Когда он кончил, "детские" губы аккуратно облизали всю сперму, а трусики были надеты вновь. Можно было открыть глаза. Все дамы как раз приводили себя в порядок. "Ира" тоже закончила свои игры и ставила куклу на место. "Девочки" удостоились похвал за свою сообразительность, а за столом (усадили их за отдельный столик, на детские стульчики) получили по дополнительной порции сладкого. Дамы восторгались их успехами; Мэм-саиб и еще одна, ранее не замеченная Евгением женщина им вторили.

Незнакомка явно приехала с Мэм-саиб и разговаривала большей частью с ней, почти не поднимая на собравшихся глаз. Это была природная блондинка с аристократическими чертами лица, с изящными губами и белой кожей. Евгений, приглядевшись, узнал в ней одну из сестер клиники доктора Радек. И это тоже было источником радости: он вспоминал не о пытках, а о своем повиновении и улыбался ему. Но тут обед кончился, и "девочек" вновь позвали играть. Почти тут же раздалось предложение "Светы":