Черный смерч

Слышал, что русские, давая знак к полету, кричат: «От винта!». Черт их разберет, может быть в этом секрет удачи этих гребаных МиГов. В таком случае... от винта, я взлетаю.

Турбины ревут, выводя «Фантомы» на взлетные позиции. Справа от меня — гуляка и матерщинник Берс. Этого хлебом не корми, дай только вьетнамцев побомбить. Ему везет, как заговоренному. Пятнадцать вылетов и ни одного провала. А с соседних полос поднимаются истребители сопровождения.

— «Черный Смерч» лег на заданный курс, — рапортую я Земле, — все системы работают в нормальном режиме. Боезапас полный, датчики в порядке. Боже, храни Америку.

Наша двойка рвется к Ханою. Нам нужен всего лишь один малюсенький шанс. Один ковровый бомбовый удар и сердце коммунистов расплавится от обширного инфаркта.

— Джеймс, — раздается в наушниках веселый голос Берса, — а ты слышал анекдот о слоне и трубочисте?

Я слышал эту хохму раз пять. Берс очень любит пересказывать старые анекдоты, надеясь, что их никто не помнит.

— А ты слышал, — отвечаю я, — про вьетконговца и морского пехотинца?

Гогот Берса почти оглушает:

— Ну что, генеральский сынок, зададим жару обезьянам. За всех, кто не вернулся с вылетов.

И я уже не обижаюсь на прозвище, которым меня наградил Берс. Когда эйфория первых побед прошла и перед носами наших «Фантомов» встали русские МиГи, я все чаще стал замечать, как замолкают пилоты при моем появлении. Наверное, они были правы, а отец частенько старался ставить на вылет кого-то другого вместо меня. Пришлось серьезно с ним поговорить и сейчас мой летный стаж не намного меньше, чем у Берса.

— Джеймс, — встревожились наушники, — у тебя на хвосте три МиГа.

Черт возьми, откуда только взялись? Где они все время прячутся? Воздушная разведка так и не смогла их обнаружить, а мои РЛС не берут на малых высотах. Долбаные самолеты... они что, пузами по Земле волочатся?

МиГи возникают впереди, словно призраки, и я вижу в стекле напротив сосредоточенное узкоглазое лицо. А мы сняли ракеты, чтобы загрузиться бомбами, а легкие истребители даже не успеют подойти, как эта обезьяна расстреляет меня в упор. Мысли пролетают в голове, как торнадо, я сбрасываю бомбозапас, чтобы успеть набрать высоту и остаюсь с одной пушкой.

— Кларк! — орет Берс. — Эти макаки взяли меня в «клещи». Ухожу в «штопор».

Ну, надеюсь, хоть тебе повезет. Заложив вираж на правое крыло, пытаюсь уйти, пользуясь преимуществом в скорости. Куда этим тихоходам до моего сверхзвукового?!

А потом небо вокруг взрывается и серебристая громадина «Фантома» несется к земле, потеряв хвост. Макака, все-таки, достала меня выстрелом. Кабина выстреливает, и сознание я теряю уже в воздухе. Черт возьми, не попасться бы под мотыги крестьян. Оголодавшая деревенщина с удовольствием сварит из меня похлебку...

— Имя, звание, род войск? Имя, звание, род войск? Имя, звание, род войск?

Монотонный женский голос на неплохом английском задает один и тот же вопрос. В себя прихожу от того, что кто-то несильно, но монотонно бьет меня по щекам.

— Имя, звание, род войск? — повторяет женщина, когда я открываю мутные глаза.

Не чувствую ни рук, ни ног; в голове мелькает испуг — остался без них. В тусклом свете лампочки прямо над потолком палатки вижу пятерых конговцев. Одна из них — женщина в форме полковника. Стоит прямо передо мной, глядя на то, как рядовой пытается привести меня в сознание. Мотаю головой, показывая: хватит.

— Имя, звание, род войск?

Хочу ответить, но грудь разрывает болезненный кашель. Никто из них не делает ни одной попытки помочь. Даже воды не дают. Так и стоят истуканами и ждут, когда прокашляюсь. А горло раздирает от забившейся пыли и страшной жажды. Зато от резкого движения появляются руки и ноги, в которые больно впились веревки.

— Джеймс Кларк, — я не узнаю свой голос: он больше похож на карканье, — первый лейтенант ВВС США.

Тонкие черные брови полковника удивленно поднимаются, раскосые глаза становятся шире.

— Кем вам приходится генерал Адам Кларк?