Бурная общественная жизнь

Серое квадратное здание университета стоит у края обширного поля рыночных палаток панельным памятником бетонной совдепии. О него дробятся бурные волны улицы Ледовых Героев. Через дорогу с утра и до позднего вечера, словно водоворот, бурлит автостанция. Маршрутка мягко подкатывает к асфальтовому причалу. Стараюсь выскочить первым, иначе придется закрывать дверь, а тут уж неминуем грозный окрик водителя: "Незакрыл!" или "По голове себе так грохни!", - смотря по обстоятельствам.

Низкое крылечко - увалень вахтер с неизменным утренним "аусвайсконтролем" - и я в полутемном вестибюле вуза. Куртка набухла от дождя и прибавила в весе, кажется, пару килограмм. Гардеробщица, старушка в огромных очках, с неудовольствием берет ее:

- И чего это она у тебя такая тяжелая, сынок?

- А это бронежилет, - пытаюсь пошутить я.

Смеясь (воистину, что старый, что малый - все равно), она вручает мне алюминиевый номерок.

Над лифтами - строгая надпись: "не более 4 человек!". У двух лифтов выстроилось в очередь в несколько раз больше людей, чем надо. Потому, не тратя времени зря, иду на лестницу. Второй этаж... Третий... На площадке чтевертого, задумавшись, не сразу оборачиваюсь на звонкое "Привет!" На меня весело и задорно смотрит пара карих искристых глаз. Настя, профорг факультета, белозубо улыбается и кокетливо поправляет подкрученные щипцами темные волосы.

- Привет, Настя. - я намереваюсь продолжить свой путь.

- Кстати, Роман, сегодня у нас среда, так что...

- Помню я! - на самом деле ничего не помню, но ладно. - Редколлегия?

- Да нет, дебют! Репетируем сегодня в актовом зале - Махмудов нам его сгодня на 3 пробил. - Девушка тихонько хихикнула моей забывчивости.

- ОК, буду!

И я побежал дальше - звонок уже пел-заливался по этажам, а опоздать к Щербиной на пару (а это - гарантированный нагоняй. Если пустят совсем не хотелось.

Лекции сегодня отчего-то казались нуднее обычного. Под конец на философии я и вовсе задремал, так что мой приятель еле растолкал меня под подозрительно косым взглядом преподавателя. Писать конспект я сейчас был не в состоянии, тем более, что прошел от нечего делать на больничном эту тему самостоятельно. В ожидании звонка вывел карандашом на парте "Здесь было зверски убито время". Потом подумал, и стер.

Даже надоевшие за полтора месяца репетиции "Дебюта первокурсника" казались спасением. Наконец - звонок! У лифта снова очередь - сбегаю опрометью, пока нет толпы возле раздевалки. Гардеробщица так старается, что обрывает на куртке петельку. Мое "незлое тихое слово" она никогда не услышит, хоть и делает так уже 8й раз.

Пустой актовый зал зеленеет бархатом кресел. На первых рядах собрался наш "творческий коллектив". Настя, стоящая у музыкального центра, смеется и посылает мне оскорбительный воздушный поцелуй. Сажусь в пустое кресло, слегка обиженный. Еще бы, она меня ни во что не ставит, это же видно! А стоит лишь один раз увидеть нашего профорга, чтобы понять, как тяжко переживать невнимание с ее стороны. Сказать, что Анастасия красивая - все равно, что назвать Рембрандта художником, а Пушкина - поэтом. И тот, и другой потратили бы литры чернил и красок, описывая ее совершенство. Ее возвышение началось после конкурса красоты, на 2 курсе. В профорги ее выдвинул общественный декан, моментально положивший глаз на красавицу. Утвердил кандидатуру декан обычный, Махмудов, широко известный в узких кругах волокита. А она, заморочив голову обоим, вдоволь насмотревшись на их противостояние, продинамила начальников. Но они были люди не мстительные и не стали прогонять девушку с ответственного поста, тем более, что с общественной работой она справлялась на редкость успешно, умудряясь еще каким-то чудом учиться на "отлично", заниматься теннисом дважды в неделю и всегда пребывать в отличном настроении.

Сегодня у меня, наверное, не задался день. Как минимум половина участников моего номера не явилась, так что репетиция номера не могла состояться в принципе. Так что мне битых 2 часа пришлось сидеть в 3 ряду и смотреть, как режиссер-наемник бесконечное количесство раз заставляет моих однокурсников правильно выходить и "технично" кланяться.

За окнами, между тем, потемнело. Свет в зале становился все более желтым, все менее естественным. Режиссер стал чаще посматривать на часы, и наконец остановил репетицию, подошел к Насте и сказал ей что-то. Тут же в микрофон мы услышали голос нашего профорга:

- Спасибо, ребята. Сейчас Евгений Иванович должен срочно уходить, так что продолжим завтра. Отдохните как следует, и завтра к 3 часам чтобы были у общественнного деканата. - голос ее звучал звонко и бодро, как обычно.

Интересно, она вообще способна устать?

Размокшая кепка скользит у меня в руках. Тошно становится от мысли, что вот сейчас надо уйти из светлого, теплого и сухого корпуса на раскисшую улицу, где, кажется, дождь не окончится никогда. Пытаясь хоть как-то оттянуть этот момент, вжимаюсь в кресло и стараюсь не шуметь. Мне слышно, как расходятся ребята, как смолкает их веселая речь. Под потолком гудят люминисцентные лампы. Сцена темна и задумчива, как будто отдыхает, ожидая следующего мероприятия.

Наконец тишина. Теперь пора и мне уходить, а то действительно не заметят и закроют на ночь - тогда уж не докричишься, не доколотишься. Встаю с кресла. Внезапно укоризненный голос заставляет меня вздрогнуть:

- А ты, Рома, наверное, ночевать тут собрался?

Настя стояла у умолкнувшего магнитофона. Ее темные глаза смотрели снисходительно и насмешливо. А я глядел на нее, не отрываясь. Очень уж хороша была Настя в связанном ею полосатом свитере. Небольшого роста, она была удивительно гармонично сложена. От стройных ножек до восхитительной формы груди и поуобнаженных плеч - все в этой девушке было восхитительно. А если напрячь фантазию... Интересно, кстати, посмотреть на того, кому фантазия здесь ни к чему. Удивительно дружелюбная и открытая, Анастасия все же ни разу и словом не обмолвилась, есть ли у нее парень. Хотя тут и одного взгляда достаточно...

Наверное, я слишком поддался воображению. Позже выяснилось, что я смотрел на нее молча целую минту, даже рот приоткрыл. От нее это, разумеется, не укрылось. Настя улыбнулась и, как ни в чем ни бывало, произнесла:

- Возьми-ка этот магнитофон и пошли, отнесем его в общественный деканат.