Брат, сестра и некоторые другие...

Лидка сидела на попе, перед лежащим на спине Мишаней и дрочила ему хуй. Это происходило на их сеновале, днём. Дома никого не было.

------------------------------------------------------------------------------------

Вчера он уговорил свою младшую сестрёнку, Лидку, помяв её, не очень большие пока титечки, и пососав их, а так же поцеловав её несколько раз взасос. Мишане было пятнадцать, Лидке только на той неделе исполнилось четырнадцать. С другими девчонками у него не получалось, хотя был он довольно рослый парень, но слишком уж мягкий и добрый, за что и звали Мишаней, а не Мишкой, да и стеснялся он других девчонок. А Лидка сестра, к тому же ей нравилось, когда он целовал её, щупал грудки и мял попку.

-------------------------------------------------------------------------------------

Они хоть и жили в деревне, но успели уже насмотреться всего понемногу. И порнушку видели и журналы всякие с этим делом, а вчера, придя к матери на ферму, случайно, застали её со скотником Филей, который ебал их мамку сзади, прямо перед загоном для коров. И мамке это нравилось, она поддавала задом и посмеивалась, оглядываясь на Филю, который, ухватившись за её широкие бёдра, со всей силы вгонял в неё, свой немалый хуй. Мишаня с Лидкой спрятались, чтобы их не увидели и смотрели до конца, пока Филя, выматерившись, не стал спускать свою сперму прямо в мамку, а она, застонав от удовольствия, прижалась к нему задом и замерла, принимая её в себя.

Потом Филя спрятал свой хуй в штаны, похлопал мамку по голой заднице и сказал:

- Ох, хороша ты в этом деле, Галинка! И чего ты живёшь, с этим обормотом, алкашом?

- Так дети же у меня, Филипп. - Сказала мамка, подтянув свои трусы и оправляя подол рабочего халата. - От них то не уйдёшь. Хотя надоел он мне со своими пьянками. Ебать тоже не может, как раньше, спился и не стоит у него, зачастую. С тобой вот, душу отвожу, сбрасываю напряжение от всего накопившегося. Ты молодец! Хорошо выебал меня, опять можно дня три жить нормально, с настроением. Ладно, иди уж. Мне ещё коров додоить надо. Потом домой пойду.

Филя поцеловал мамку и ушёл, а она стала доить своих коров.

Мишаня с Лидкой, как ни в чём не бывало, вышли из своей засады и окликнули мамку. Она обрадовалась, увидев их, закончила дойку и налила им, из ведра-подойника, свежего парного молока, по кружке. Они выпили его и, дождавшись, пока мать закончит свои дела, пошли вместе с ней домой, не сказав ничего о том что видели.

Их отец, Семён, работал слесарем на МТМ и, как говорила мамка, спивался, каждый день приходя домой уже пьяным. Скандалил с мамкой из за ничего. Бить, правда, не бил, побаиваясь подросшего сына, который в свои пятнадцать лет был гораздо здоровее его. Чтобы отвязаться, мать давала ему стакан крепкой бражки и он, отправлялся спать. Мать иногда плакала, вспоминая, каким муж был хорошим мужиком раньше, и тоже шла спать до утренней дойки, когда вставать приходилось в начале шестого утра.

-------------------------------------------------------------------------------------

Мишаня и Лидка, на лето, как обычно, перебрались спать на сеновал. Лидка уходила туда часов в десять вечера, а Мишаня до двенадцати гулял. Ходил к речке, на посиделки молодёжи, потом провожал какую нибудь девчонку, если та соглашалась, и тоже отправлялся спать на сеновал, рядом с Лидкой. Ещё с весны он приметил, что Лидка стала девчонкой, симпатичнее многих других, у неё появились грудки, которые хотелось пощупать, губки, сами просившие, чтобы их поцеловали, округлились бёдра, а булочки попки так и хотелось помять, стоило только увидеть, как Лидка идёт, покручивая ими.

Это действовало на Мишаню, хоть он и побаивался тоже, что и от Лидки может получить по рукам и по морде, если что то ей не понравится. Первый раз они начали щупаться и целоваться тут же, на сеновале, когда Мишаня вернулся с гулянки, а Лидка, почему то, не могла уснуть. Увидел, что она ворочается с боку на бок, и спросил:

- Лид, а тебя уже щупали за тити? Вон они какие хорошенькие.

Грудки, действительно, выглядели соблазнительно, нахально выставляясь из под сбившейся ночнушки, так и хотелось прикоснуться к ним, погладить, посжимать их.

- Тебе что, хочется их пощупать? Целуй меня, потом можешь пощупать. Не спится что то, сегодня, душно. А ты сам то щупал у других?

Мишаня придвинулся к сестре, обнял её и стал ласково целовать, стягивая вниз верх ночнушки и освобождая грудки для рук. Посжимал их, погладил, потом поцеловал, взяв в рот напрягшиеся соски. Лидка напряглась и блаженно вздохнула. Погладила голову брата.

- Как приятно, Миша! Поцелуй их ещё, мне очень нравится. Ах, какой ты молодец! А в трусы чего лезешь? Я же не разрешала тебе этого. Ох, ладно уж, щупай и там, мне так, тоже, приятно. Ой, Мишаня, ещё поласкай так же. Ух, ты, я мокрая стала внизу.

Мишаня уже вовсю потирал писунок, чувствуя как напряглись её бёдра и стала насаживаться на его пальцы её мокрая уже расщелинка. Его член тоже был напряжён и упирался в бедро Лидки. Лидка часто-часто задышала, задрожала всем телом, прижимаясь к его руке, и пальцы Мишани обдало тёплой влагой, а Лидка расслабилась и довольно засмеялась, сама пробуя поцеловать своего братика.

- Мишаня! Как хорошо! Я кайфую. Поцелуй меня ещё, братик! А я могу чем нибудь помочь, чтобы и тебе было приятно?

- Лид, мне тоже ведь хочется. Ты сможешь подрочить мой хуй? Мне будет приятно это.

- Давай, ложись на спину, ой какой он стал. Большой и красивый. Так пойдёт?

Лидка ухватилась ладошкой за член Мишани и стала двигать кожицу, то оголяя головку, то почти скрывая её. Мишаня напрягся и тоже часто задышал, потом из члена вырвалась струя беловатой жидкости и шлёпнулась ему на живот. Остальное стало стекать по тыльной стороне ладошки Лидки, продолжавшей дрочить член брата.

- Ох! Хватит, Лидуся, я уже кончил. Ты тоже молодец, а облегчение такое кайфовое.