Аттестат

Войтов перевернул меня на спину, покрывая все тело мелкими жалящими поцелуями, а его пальцы добрались до моего вялого пениса.

- Раздвинь ножки, - сказал он, слегка прикусывая сосок.

О боже, еще никто не ласкал меня там, и тем более так! С удивленным смущением я осознал, что мой член тоже начинает возбужденно вставать. Когда его губы коснулись внутренней стороны бедра, я вскрикнул от неожиданности, и тут же почувствовал как головку охватывает влажное горячее кольцо. Я выгнулся со всхлипом, но он меня удержал.

Конечно, я подрачивал, как наверное все ребята, но что это такое по сравнению с минетом в исполнении мастера, - а Войтов был мастером. Он посасывал, заглатывал, менял глубину и темп, нажим, его язык порхал по моему девственному стволу и яичкам, пока он придерживал меня за бедра. Крышу у меня унесло полностью, я стонал и извивался, выкрикивая в ответ, когда он останавливался, что бы растянуть эту изумительную муку:

- Да!

- Тебе хорошо, малыш?

- Да!

- Как тебе хорошо?

- Очень хорошо…

- Хм… слабенько, на троечку…

И через несколько мгновений я кричал:

- Невероятно… потрясающе… охуенно!

- Так-то лучше, твердая четверка.

Какая-то часть меня осознавала что происходит: мне отсасывает мужик, мой директор, а я визжу от удовольствия, и вот-вот спущу ему в рот. В момент оргазма я бурно разрыдался.

- Ну что ты, малыш, - вобрав последние капли спермы, он приблизился, подбирая губами и слезы с пылающих щек, и продолжая ласкать рукой мой член, не давая ему опасть, - Что страшного, что тебе было хорошо? А тебе ведь было «охуенно»!

Войтов поднялся, оставив меня лежать с бесстыдно раскинутыми ногами, и быстро разделся сам. Я содрогнулся, - а я-то уже начал надеяться, что сегодня он ограничится только ласками. Заметив мою реакцию, он поднял меня, усадив себе на колени, и мы опять выпили по стопке коньяку. Я ерзал ощущая голыми ягодицами его возбужденно стоящее «достоинство», готовое снова в меня ворваться.

Войтов успокаивающе поглаживал мои плечи и спину, опять начал ласкать член. Я оказался сидящим перед ним на корточках с широко разведенными коленями, и опирающимся спиной на его грудь. Когда его большой палец уперся мне в анус, я невольно напрягся, плотно сжимая сфинктер.

- Не бойся, малыш, сегодня не будет боли.

Оказалось, что у него все продумано и приготовлено. Он вставил палец не глубоко, меньше чем фаланги на две, и терпеливо массировал мускульное кольцо, одновременно обильно смазывая канал. Я почти расслабился, хотя все равно потряхивало. Подчиняясь его руке, я совсем опустился на колени и прогнул спину, подставляя разработанную готовую дырочку.

Больно все-таки было, хотя он и правда входил осторожно, а двигался плавно, не торопясь. Видно, у меня там еще не зажило до конца. Я против воли прижимался к нему, и постанывал, закусив губу. И все же должен был признать, что это было не сравнить с грубым жестоким надругательством, через которое я прошел по его милости.

Я расслабился вслушиваясь в накатывающие на меня волны возбуждения. Это был профи – когда он стал стимулировать простату, я весь свернулся в пульсирующий комок наслаждения, и почти не ощутил, как в меня горячей струйкой выплескивается его семя. Несколько движений опытной руки, и я кончаю сам, просто растекаясь по его груди.

Войтов выпустил меня из цепких объятий и опять поцеловал в губы, нависнув сверху.

- Вот видишь, как это может быть приятно! А ты упрямишься, глупый.

Я лежал под ним в состоянии тряпочки, не было ни мыслей, ни сил. Он поднял меня сам:

- Тебе надо умыться.