А и Б сидели на трубе

— Вот именно, — поддержала ее А. — Взял, поймал нас, совершенно незнакомых людей, раздел, выставил голяком — и еще ему порнушку, блин, подавай! Куда ты девал нашу одежду, а?

— Все небиологичные наслоения на ваших организмах аннулированы.

— Ой! — Б подняла верхние конечности и коснулась ими гадких круглых рецепторов на голове. — Сережки. Мамины...

— Ах ты мудак зеленый! А ну верни даме сережки, ворюга, или я тут тебе все распиздю, блядь, нахуй! И мою мобилу похерил, урод! И бумажник с двумя штуками рэ! — орала А-особь.

Усталый Ыип втолковывал ей, что обратная реакция невозможна, изо всех сил пытаясь хранить достоинство Ы. Мозговой центр, однако, был на пределе.

«Ионный душ», с вожделением думал Ыип. «Ионный душ с нейтринным очистителем — и забыть, забыть Йэхь, как кошмарный сон».

Неизвестно, сколько длилась эта бессмысленная трата нервной энергии — Ыип потерял счет времени, думая только о том, что его голографируют, и учитель Ыщь будет морщить свой выцветший хоботок... Неужели инструкция наврала, и снятие небиологичного слоя с Ы-57 не стимулирует их репродуктивный инстинкт? Но как же так? Вон и хоботок А-особи вытянулся втрое, как и предписано, и щель Б-особи давно уже поблескивает той самой слизью...

Стоп. «Инструкция», подумал Ыип, «в ней же есть еще один пункт. Отсохни мой хвост...»

Видно, нападение А-особи, которым та встретила очередное появление Ыипа, активизировало глубинные ячейки памяти. Хорошая, однако, штука — защитное биополе, и... все-таки надо, надо внимательней читать ПКНК*. Один пункт начисто вылетел у него из памяти.

Попробуем, что ли...

___________________________

*Правила Контакта с Низшими Классами (прим. ав)

—... Он это сделает, — сказала Б-особь, повернувшись к А-особи.

— Да ну... Блефует, — неуверенно отозвалась та. — Где ему разобраться с нашей техникой. Он же тупой, как гороховый стручок, блин...

— Он это сделает. Вы... вы ведь понимаете.

— Понимаю. Сделает. — А-особь почесала загривок. — Ну... и...

— Что «ну и»?

— И что нам делать?

— Не знаю.

— Ну... может быть...

Б молчала. Ыип сжался, стараясь не дышать.

—... Может быть... Ксюш, ведь нет другого выхода, а? Ты простишь меня, Ксюш... Ксюшенька? — говорила А-особь, медленно подходя к ней.

Они сошлись вплотную. А глянула в глаза Б, шепнула — «прости меня, Ксюш», обвила конечностями ее тело — и...

«Нет! Не то! Ты не должно ее есть! Ты должно совокупиться с ней!» — чуть было не заорал Ыип, вовремя подавив мозговую волну. Заставив себя умолкнуть, он смотрел, как А-особь поднесла свое — в зудящую, подсасывающе-сладую точку, — но Он врастал мимо, в обход, сторонами, больно натягивая все вокруг и внутри, но не ТАМ — и толкался рядом, совсем рядом с зудящей точкой, и одним этим хоть как-то утолял радужный зуд, — утолял и распалял сильней, сильней, еще сильней; дразнил, бодая с желанной силой, но мимо, вскользь, почти вхолостую... и сладкий зуд, смешанный с болью, нарастал звериным ритмом, росшим из ее нутра — ыыы-ы, ыыы-ы, ыыы-ы...

— Ыыыыыы! — хрипел Он, отчаянно прыгая на ней. Манюня сотрясалась от толчков, взбивавших ее, как коктейль; толчки отзывались зудящим эхо в Точке, яростно дразнили ее сквозь толщу плоти — и все тело гудело и таяло вместе с ней, и ухало в ритме звериных толчков — голое, раскаленное сексом, зализанное, затисканное тело, напяленное на бешеный миксер кончающего самца...